Наш Современник, 2003 № 10

Однако эти призывы и предложения не были услышаны в Варшаве, там они, видимо, воспринимались как пропагандистский шаг или как проявление слабости, а не как серьёзный миролюбивый жест. Правда, обращение через голову польского правительства непосредственно к польским трудящимся, которые объективно не имели возможности ознакомиться с подобным обращением, едва ли имело какую-либо практическую ценность, но содержащиеся в нём миролюбивые мотивы всё же должны были быть услышаны официальной Варшавой. Правда, эти документы всё же какое-то воздействие оказали. Польская сторона частично изъявила готовность начать переговоры, но не согласилась на перемирие по всей линии фронта, а только на участке, где проходила бы встреча двух делегаций. Плюс к этому польская сторона упорно стала настаивать на том, чтобы местом переговоров обязательно был прифронтовой город Борисов. Естественно, вести мирные переговоры под сенью польских штыков и с продолжением военных действий на всех остальных участках фронта поставило бы советскую делегацию в неравноправное положение. И напрасно Москва предлагала перенести переговоры в более спокойное место: в Гродно, Белосток, любой эстонский город, в Париж, Лондон, наконец, в Москву или Варшаву, — польская сторона не приняла ни одного предложения. Почему? Ответ будет дан совсем скоро началом наступления польской армии на Киев. Можно ли назвать такую линию поведения поляков военной или дипломатической хитростью? Едва ли. Скорее всего, здесь более подошло бы другое слово: вероломство или коварство. Вот ещё два документа о позиции Москвы — один за март, другой за апрель 1920 года.

 

Министру иностранных дел Польши

С. Патеку

6 марта 1920 года

 

Российская Советская Республика неизменно чужда, как и прежде, всяческих агрессивных намерений по отношению к Польше […] Мы с сожалением должны констатировать, что Польское Правительство не только не решилось начать предложенные нами мирные переговоры, но вопреки тому, на что мы вправе рассчитывать, начало широкую военную оффенсиву против украинской территории, создавая этими агрессивными действиями угрозу для независимой Украинской Республики. Российское и Украинское союзные правительства вынуждены защищать украинскую территорию против этого ничем не оправдываемого нападения […]

Чичерин*

*   *   *

Польскому министру иностранных дел

С. Патеку

в Варшаве

2 апреля 1920 года