Наш Современник, 2003 № 11

В эти годы КГБ, его люциферовский председатель Ю. Андропов, второй человек в партии, а также ее секретарь по международным вопросам успешно демонстрировали (для кого? для международного коммунистического дви­жения, мирового капитала, сионистских центров, масонства?) свой “интерна­ционализм” и решительную борьбу с “русским шовинизмом”, то бишь с русским национальным сознанием. Любое его проявление запрещалось, преследовалось. За рубежом о нем молчали или иногда пугали им обывателя. (Достаточно вспомнить дело Леонида Бородина, который отсидел за свои русские и православные убеждения много лет. И не к диссидентам его надо причислять, а к борцам за Россию.) Прозападное диссидентство во всем мире возносилось, героизировалось, получало, как и положено, свои пайки. Ибо почти все его участники, вначале напоказ арестованные, а затем, не отбывая срока, “под давлением западной общественности”, а то и попросту добровольно выезжали туда, на Запад. Говорят, что Анна Ахматова, когда поэта Бродского выслали из Ленинграда на периферию, с глубоким пониманием воскликнула: “И кто же это нашему Рыжему такую рекламу сделал!” Затем последовал его отъезд из Союза и Нобелевская премия.

КГБ умело показывал в закрытых сводках, радиоперехватах (которые я получал в “Комсомолке”) это “всемирное возмущение”, которое органи­зовывалось тремя-четырьмя центрами. Вся эта, по мнению умудренного профессора Н. Н. Яковлева (чур не путать с тем А. Н. Яковлевым, который сам это организовывал), кампания была хорошо срежиссирована и регулиро­валась ЦРУ и КГБ.

Государственная же борьба с “агентами влияния” была направлена по ложному следу... Это и привело к краху государства и системы, как приведет к краху борьба с “русскими экстремистами” и нынешнюю власть, если она не одумается. Русское движение громили, а прозападных, произраильских диссидентов лелеяли. Не хочу бросать тень на всех диссидентов, были и там люди искренние. Некоторые из них ужаснулись потом роли, уготованной им в разрушении России, некоторые трезво взглянули на свое диссидентство и выразили позднее свое объективное отношение к нему. Достаточно назвать Солженицына, Максимова, Зиновьева, Синявского и других.

И все-таки с западным диссидентством, диссидентами нам было не по пути. Они главным образом боролись за право выезда за границу, за право евреев переехать жить в Израиль, США, ФРГ. Мы же хотели, чтобы наши люди здесь, в СССР, получили право жить по-человечески, свободно, чувствовать себя людьми своего исторического Отечества. Конечно, человек любой другой национальности мог насторожиться при таком открытом заявлении о русской идее. Но русские, по Достоевскому, “всечеловеки”, то есть признают и утверждают неповторимость и уникальность каждого народа.

К сожалению, русскую интеллигенцию надолго запугали расстрелами 20-х и 30-х, гулагами, информационным террором, а агитпроповскими хлыстами запрещали ей быть русской. Она могла быть творческой, технической, научной, а в целом советской. Понятия “русская интеллигенция” в наше время не утвердилось. Потом эту одежду, хотя и неохотно, надела на себя русскоязычная, правда, подчеркивая, что она просто интеллигенция. А русская все ожидала, примерялась к разным взглядам: то повальное увлечение дьяволиадой Булгакова, то следование за теософией, за Рерихом, щеголяние одесскими остротами из “Двенадцати стульев”. Коснулось это многих, я и сам поплутал по иным тупиковым дорожкам. А ведь, по тому же Достоевскому, быть русским не значило родиться русским, но значило стать русским. А это значило — быть или стать православным, всемирным, ощущать личную ответственность за все, личную причастность к России. И в этом смысле русскость открыта для каждого. А национальное в русском характере снимает резкие и непреодолимые национальные разграничения.

Нашим же “отечестволюбам” еще предстояло избрать свои высшие цели, взять на себя внутренние обязательства. Итогом был крах мировой советской державы, наследницы старой России. И ныне “…нам еще предстоит утвердить мировой статус нынешней России, уразумев, что жизнь русского народа, бытие России — достойное, творческое и великое бытие, входит в это Божие Дело, составляет его живую и благодатную часть, в которой есть место для всех нас” — так писал, призывая лучшие силы Отечества в грядущее, мудрец и пророк Иван Ильин.

Его же словами мне хочется и закончить:

“Кто бы я ни был, каково бы ни было мое общественное положение — от крестьянина до ученого, от министра до трубочиста, я служу России, русскому духу, русскому качеству, русскому величию; не “мамоне” и не “начальству”, не “личной похоти” и не “партии”, не “карьере” и не просто “работодателю”, но именно России, ее строительству, ее совершенству, ее оправданию перед Лицом Божьим”.

К сожалению, тогда эта мысль в полной мере не утвердилась в наших головах.

Андрей Воронцов • "Долой клан Кеннеди!" (Наш современник N11 2003)

Андрей ВОРОНЦОВ

“ДОЛОЙ КЛАН КЕННЕДИ!”