Наш Современник, 2004 № 05

Как участник и свидетель большинства событий, описываемых Вами, в период германской и гражданской войн, констатирую, что Вам удалось изо­бразить весьма правдивую действительность. Правда, я как пехотинец чувствую тенденцию с Вашей стороны преувеличить роль казачества в германскую войну. Не отрицая, что пришлось им поработать, но все же я считаю, что кавалерийские части в прошлую войну не были использованы надлежащим образом и их положение на войне было несравнимо лучше положения пехотинца. Если пехотинец принял участие в революции благодаря беспросветности, как на фронте, так и в тылу, то казак — прямо по врожден­ному шкурничеству. Не отрицая индивидуальной лихости, скажу смело, что казак с его прошлой психологией был плохой боец и напоминал разбойника, норовящего ограбить беззащитного, уклоняясь от открытого боя. Я не судья казакам, но, к сожалению, это мое личное впечатление как в германскую, так и в гражданскую войну.

Русский крестьянин, будучи сам беден, знал нужду своих домашних, с жалостью относился к прифронтовому жителю и, если мог помочь чем-либо, с охотой помогал. Казак дома нужды не испытывал и, понятно, не имел чувств таких к бедноте, норовя по традиции привести в станицу трофеи в виде подарков для баб и вещей, могущих убедить станичников в его лихости и участии в непосредственном соприкосновении с противником. Поэтому одиночкам пленным с ценными вещами приходилось очень плохо.

Почему казаки не пошли за Калединым? Не отрицаю, что существенную роль играла усталость, но ведь и красноармейцы и белогвардейцы устали, а все же шли. Первые за своими вождями, вторые за своими. “Да чаво мине надоть. Пущай дерутся, а я посмотрю. Охота погибать, что ли? Баба есть, кресты есть, земля есть”. Часто обывательская психология, или, как говорили до революции, мужицкая, была отличительной чертой казаков. Идеи не было. Красноармеец, ничего не имеющий, усталый, забитый царским начальством в ту войну, комиссарами в гражданскую войну, шел в бой с идеей: или завоевать лучшую жизнь, или умереть. Почему шел в бой так же уставший доброволец? Многие, и даже эмигрантщина, утверждают, что защищал свое имущество и положенье. Ложь! Нам была дорога родина, честь ее, народ и честь его.

Да бойцами-то у Корнилова были в большинстве люди без имущества и положения. Были лишь более индивидуальны, чем красноармейская масса, но политически так же несведущи, как и те. Шли они за Корниловым, веря ему как казаку-генералу, бежавшему из плена и поставившему задачей довести страну до Учредительного собрания и создания фронта против немцев, беззастенчиво шедших в страну, армия которой протянула руку мира. Не думайте, что нам, рядовым бойцам, нужны были помещики и дегенера­тивные аристократы. Мы шли к одной цели, но разными путями. Ваш путь был более правильный, потому что за Вами пошли массы, наш путь был ложным, потому что за нашими спинами свили гнезда мерзавцы, для которых нет понятия родины, а есть лишь понятие личного благополучия.

Лучшие люди — активные участники исторических событий, кто бы то ни были — офицер ли, солдат ли, казак ли, штатский ли, но раз он сложил свою голову за идею, он заслуживает почтения. Мерзавцы же всегда строят счастье личное на костях павших за идею. Не приди немцы на Дон, вряд ли удалось бы Краснову или Деникину поднять их. В начале события я не был на Дону, но на Кубани. Что побудило кубанцев отозваться на призыв Добровольческой армии? Жадность. Иногородние, будучи ограниченными в правах в станицах в сравнении с казаками, с приходом большевиков выдвинули требования об уравнении их в правовом и земельном отношении. Казак понял, что ему новая власть не в пользу и, конечно, обернулся к белым. Кубань очистили, Дон очистили, вот казак и подумал: “Ну что ж, надоть еще пограбить кацапов, да и довольно”. Так собственно и сделали. Вмешивались ли вначале добро­вольцы в станичные дела? Никогда. Мы, приходя в станицы, никогда не интересовались ее внутрен­ними раздорами. Расправы, очевидцем которых я был, проводимые самими казаками над бывшими у власти при большевиках, были ужасны. Когда у меня окончательно возникла мысль, что казак по своей психологии обыкновен­ный мужик-собственник? Да в самом начале граждан­ской войны. Ему бы так: “Держитесь, да меня не трогайте. Заплатите за сено, за харчи и больше ничего”.

Простите, что я, кажется, уклонился от главного, а именно от оценки Вашего произведения.

Я прочел 3 книги “Тихого Дона” и одну книгу “Поднятой целины”. Читал запоем. Искренность и желание быть объективным чувствуется. Изображение станичной жизни, обихода, взаимоотношений столь рельефно, что читатель невольно переносится в станицу и как бы живет в ней. Страсть, любовные сценки изображены так рельефно и правдиво, что опять-таки видишь жизнь человеческую в том свете, в каком она явствует на самом деле. С моей личной точки зрения считаю, что та часть произведения, которую удалось мне прочесть, будет вкладом в художественную литературу и в то же время дает ценный исторический материал.