Наш Современник, 2004 № 07

Главный миф капитализма — это утверждение, что в конкуренции побеж­дает лучший. Оно сомнительно даже тогда, когда все участники рынка дейст­вуют в равных условиях и обладают равными возможностями. Но в ситуации, когда можно себе позволить физически устранить главного конкурента, а рынок захватить силой с помощью бандитов или продажных представителей органов власти, законопослушный, богобоязненный православный русский предпри­ни­матель обречен. На таком “рынке” будут господствовать инородцы нехрис­тианских конфессий. Что в итоге обеспечит им и политическую власть. Этим объясняется вопиющее засилье инородцев в предпринимательской и полити­ческой элите современной России. Апологеты американо-западноевропейской модели хозяйствования дружно винят русский народ и предлагают срочно поменять его менталитет на более рыночный, поскольку таковы, якобы, объек­тивные требования новой системы хозяйствования. Однако очевидно, что нужно менять не менталитет (скорее всего, это невозможно), а построить такую национальную модель хозяйствования, которая бы в наибольшей степени ему соответствовала. В таком случае представители именно государ­ство­образующего народа будут побеждать в конкуренции на предприни­мательском и трудовом рынках.

Национальная модель хозяйствования представляет собой совокупность структур, норм, форм и методов управления, обеспечивающих эффективное протекание процессов производства и потребления в экономике. Она предполагает рациональное согласование всех видов отношений людей, возникающих в связи с хозяйствованием, а именно: трудовых отношений, отношений собственности и, конечно, главных отношений в экономике: “поставщик — потребитель”[3]. Естественно, что на них накладывает свой неповторимый отпечаток менталитет данного народа.

 

Особенности менталитета русских

 

Основа системы ценностей русского народа четко сформулирована выдающимся русским мыслителем Л. А. Тихомировым: “Не общественная польза, не интересы Отечества, не приличия и удобства жизни — диктуют русскому его правила поведения, а абсолютный этический элемент, который верующие прямо связывают с Богом, а неверующие, ни с чем не связывая, чтут бессознательно” [4]. Поскольку это высказывание и наше время разде­ляет без малого век, естественно ожидать, что для современных русских оно не вполне справедливо. Однако международные социологические исследо­вания ценностных предпочтений учащихся старших классов, проведенные в 1995—1997 годах, показали удивительные результаты. Оказалось, что “нарож­даю­щиеся поколения демонстрируют наличие неутраченных национально-нравственных качеств и признают себя в большинстве своем православными. А потому следует признать существование устойчивого русского этнорелигиоз­ного типа, сохраняющегося и передающегося молодым поколениям” [5]. Причем следует подчеркнуть, что речь идет о закреплении этого типа на уровне “коллективного бессознательного” (по терминологии К. Юнга), то есть пере­дающегося “помимо исторической традиции или миграции” [6]. Упомянутое выше исследование подтвердило справедливость высказываний Л. А. Тихо­мирова и для настоящего времени. “Налицо превалирование у русских идеаль­ных неутилитарных... ценностей при заметном игнорировании ими более заземленных практических и тем более меркантильных целей” [5].

Вся система ценностей русского народа сформировалась под влиянием православия. Для православного сознания “нет ничего более естественного, чем восприятие смысла жизни как служение Первоисточнику жизни”. При этом наш народ “воспринимал ... свою Родину как хранительницу истинного вероучения, как Дом Божий, как Его Церковь”. И это восприятие нашло свое выражение в формуле: “Святая Русь” [7]. Служение “Святой Руси” как Божьему замыслу о России — и через нее самому Богу — и есть та русская идея, которую весь XX век разыскивала наша безбожная интеллигенция.

Служение оказалось наиболее соответствующей русскому менталитету формой деятельности, да и вообще жизни. Действительно, именно в служении — воинском и духовном — русские явили миру невиданные прежде чудеса героизма и самопожертвования. Велик и общепризнан вклад русских полко­водцев в воинское искусство, а русских православных старцев и писателей — в сокровищницу человеческого духа.

 

“Для русского человека ценность его индивидуальной жизни и ценность Отечества даже не сопоставимы, — утверждает современный исследователь. По народному сознанию, власть призвана служить не человеку, не наличному населению, а Отечеству, то есть власть несет ответственность прежде всего и пре­имущественно перед прошедшими в веках поколениями, ответственность за “ненапрасность” их страданий и подвигов, за осмысленность их жизни” [7]. Отсюда такая составляющая русского менталитета, как дух державности, в котором практически сливались государство и общество. Именно этот дух порождал в русских людях жертвенность, подвижничество, пренебрежение ценностями житейского комфорта и благополучия.