Наш Современник, 2005 № 01

2. Полностью уничтожить все советские и американские ракеты средней дальности в Европе. При этом снималось требование учесть ядерный потенциал Англии и Франции — союзников США по НАТО. Еще одной крупной уступкой было предложение заморозить оперативно-тактические ядерные средства (с дальностью менее одной тысячи километров) и начать переговоры об их дальнейшей судьбе. Поскольку Рейган упорствовал в намерении сохранить в Европе часть американских средних ракет, советская сторона сделала еще одну уступку, согласившись ограничить (100 единиц) свои средние ракеты в Азии, соглашаясь на то, чтобы США сохранили столько же таких ракет на своей территории.

3. Принять взаимное обязательство в течение десяти лет не пользоваться правом выхода из договора ПРО, ограничив работы по программе СОИ только лабораторными исследованиями.

4. Незамедлительно договориться о разработке полномасштабного договора о полном и окончательном запрещении ядерных взрывов. И здесь советская сторона шла на уступки, заявив, что рассматривает запрещение испытаний как «процесс», растянутый во времени, готова обсуждать вопрос о «порогах» мощности ядерных испытаний и допустимых количествах ядерных взрывов в год.

Почувствовав слабину в советской позиции, явное стремление добиваться театральных успехов любой ценой, Рейган не принял предложений Горбачева. Будущее показало, что он правильно оценил своего противника, который только еще начинал свою игру в поддавки.

Уже 1 марта 1987 года Горбачев выступил с заявлением о готовности выделить проблему ракет средней и меньшей дальности в Европе из общего блока вопросов, обсуждаемых в Женеве, и заключить по ней отдельное соглашение, причем сделать это безотлагательно. От взаимной увязки вопросов недопущения гонки вооружений в космосе, сокращения стратегических вооружений и средств средней дальности было решено отказаться, а пакет от 15 января 1986 года раскассирован. Следующим логическим шагом, которого могли ожидать США, должно было стать согласие советской стороны пойти на сокращение стратегических вооружений без решения вопроса о сохранении договора по ПРО и в условиях продолжения американских работ по программе СОИ. Так оно вскоре и произошло.

Тихие похороны программы полной ликвидации ядерного оружия к 2000 году были прикрыты новым широковещательным заявлением (на сей раз от имени руководителей всех стран — участниц Варшавского договора), опубликованным после очередного совещания в Берлине 28–29 мая 1987 года. В нем формулировалась суть военной доктрины Варшавского договора и национальных военных доктрин входящих в него государств.

Говорилось, что в условиях, когда накоплены значительные количества смертоносных вооружений, человечество оказалось перед проблемой выживания. Мировая война, тем более ядерная, имела бы катастрофические последствия не только для участников конфликта, но и для самой жизни на Земле. Подтверждалось, что страны при таких обстоятельствах не начнут военных действий, если сами не станут объектом вооруженного нападения, никогда не применят первыми ядерного оружия. Они не относятся ни к одному государству, ни к одному народу как к своему врагу, готовы строить отношения со всеми на основе взаимного учета интересов безопасности и мирного сосуществования.

Эти прекраснодушные заявления делались, несмотря на то, что другая сторона никогда подобных политических и моральных обязательств на себя не брала, исходила из того, что в случае начала военного конфликта первой применит ядерное оружие, рассматривала Советский Союз как главного противника, продолжала гонку вооружений в расчете на обретение военного превосходства, открыто объявила нашу страну и ее общество «империей зла».

Особо было выделено предложение об одновременном роспуске НАТО и Варшавского договора, а в качестве первого шага — о ликвидации их военных организаций. В этой связи предлагалось начать консультации по устранению сложившихся дисбалансов и асимметрий по отдельным видам вооружений и вооруженных сил.

НАТО, как известно, никогда не помышляло о самороспуске. Оно не собиралось отказываться и от тех огромных преимуществ, которые имело перед СССР на море и в воздухе, добиваясь в то же время односторонней ликвидации преимуществ стран Варшавского договора в сухопутных силах. Призывы, принятые под советскую диктовку в Берлине, не имели под собой реалистической основы. Однако они играли разлагающую роль в рядах наших европейских союзников, демонстрируя небрежение Москвы Варшавским договором, который в 1985 году был продлен еще на 20 лет, готовность вывести свои войска из союзных стран и идти навстречу западным требованиям о глубоких асимметричных сокращениях сухопутных сил Варшавского договора. Все это также лило воду на мельницу быстро набиравшей силу оппозиции в европейских соцстранах, подготавливая почву для последующего их коллективного ухода из Варшавского договора, отказа от союзнических отношений с Москвой и переориентации на НАТО и ЕС.