Наш Современник, 2005 № 03

Боли нет. Крови мало. Смотрю на срез — розовое колечко мяса с бело-голубой вставкой хрящичка посередине. Фаланга с ногтем неестественно лежит на газете. Вытаращился на нее, как зачарованный странник на невиданную доселе благодать. Нет ни сожаления, ни грусти. Оцепенение.

Валера уже перевязывает. Что он там перевязывает, не вижу и не смотрю. Только чувствую накатывающую боль. Боль терпимая и чуть дерганая. Нет, наверное, боль, как и должна быть. Это я в шоке и опиуме.

Наконец-то перевязан и спасен от потери крови. Беру аккуратненько, двумя пальчиками правой руки, отторгнутую плоть — кусочек мизинца, и кладу его на лист бумаги, данный услужливым Валерой. Заворачиваю. Презент приятелю Алексу с кровью на упаковке.

Наступает легкий невроз. Иду колоться в комнату. Валерка гонит медленно, но верно. Помню только, как принимаю вертикальное положение, закуриваю…

«Завис» я самозабвенно и надолго. Сказались бессонные ночи. Валерка не тревожит.

Очнулся сам. Надо ехать в травмпункт, зашить обрубок. Медленно поднимаюсь, обуваюсь, закуриваю и прощаюсь.

— Ну, ладно, давай. Спасибо за гостеприимство, — собираюсь выходить и целой рукой снимаю цепочку.

— Давай. Да, на вот, — протягивает мне три «чeкa» — боль снимать.

Сердечно благодарю барыгу и ухожу.

Ловлю «тачку» и еду, постоянно выпадая из действительности, в травмпункт. За помощью.

Там толстенькая тетенька в белом, как располневший ангел-диабетик, списывает с водительского удостоверения мои данные, спрашивает домашний адрес и направляет в соседнюю комнату — операционную.

Парень в белом — тощий наземный ангел, разматывает мою культяпочку. Рядом с нами возникает девушка, уже в голубом — ангел со шприцем в руке. Спрашиваю, что у нее. Оказывается, новокаин, заморозка. Я отказываюсь. Зачем мне заморозка, и так ничего не чувствую.

Пока юные хирурги колдуют над обрубком, с олимпийским спокойствием восседаю, тупо уставившись в пол. На процесс не смотрю. Парень спрашивает:

— Что случилось?

Отвечаю очень лаконично:

— Пари. Нелепое.

Парень только мычит: «М-да». Я знаю, брат, что ты знаешь, что я с «вывихом». Можешь не скрывать своих чувств.

Видя, что я никак не реагирую на боль, и встретившись со мной взглядом, он, похоже, начинает что-то понимать. Когда девушка отходит, он осторожно спрашивает:

— Не героин?

Вижу в глазах у медика хорошо знакомое желание. Но парняга чистенький, верно, не успел еще скурвиться. Ничего, брат, все еще впереди и в обязательном порядке.

— И героин тоже.

— А нет «дорожечки»?

Вот тут-то я и прозрел. Наркоманы везде и всюду. Феноменально. Это настоящая эпидемия. И куда, в какую пропасть катится эта страна?

— С собой нет. Завтра могу занести.

— Я завтра в первую, до двух. — Хирург питает надежду, пусть.

— Постараюсь успеть. — Ну не убивать же ее в зародыше.

Ничего я ему не занесу. Но пусть холит и вынашивает надежду. Наркотики просто так не даются. Их надо заслужить, выстрадать. Первое испытание — испытание напрасным ожиданием. Впрочем, что иное я мог бы ему ответить? Ведь он мне рану зашил.

Вот и все готово. Кожа на верхушке стянута и сшита маленькими швами. Прощаюсь и ухожу. «Через два дня к хирургу, по месту жительства», — толстый ангел выдает направление. Все — я продезинфицирован, зашит и свободен.

Навеки свободен от спасения.

Галина Полынская АКЦИОНЕРНОЕ ОБЩЕСТВО «ЗОЛОТОЙ АНГЕЛ» (Рассказ)

Приятный женский голос в телефонной трубке произнес:

— Алло, добрый день.

— Здравствуйте, — неуверенно пробормотал Титивин, переминаясь с ноги на ногу в полумраке захламленной прихожей, — это «Золотой Ангел»?

— Да, «Золотой Ангел». Доставка неприятностей на дом. Мы вас слушаем.

— Ну, я… Э-э-э… — Он рассматривал свое отражение в большом прямоугольном зеркале на стене, — я бы… э-э-э…

— Извините, — мягко перебил приятный голос, — а откуда вы узнали о нашей организации?

— Из газеты. — Он машинально пригладил всклокоченные волосы.

— Из какой именно?

— Ну… я не помню, из какой-то рекламной, их все время в почтовые ящики заталкивают. А что, это важно?

— Мы проверяем эффективность рекламной кампании. Извините, что перебила.

Голос в трубке замолчал, молчал и Титивин, продолжая переминаться с ноги на ногу. Под стоптанными подошвами клетчатых комнатных тапок тихо поскрипывал паркет.

— Может, вы подъедете к нам в офис? — помог голос. — И мы всё обсудим?

— Да, — поспешно, чуть ли не с облегчением сказал Титивин, — я лучше приеду.

— Записывайте адрес.