Наш Современник, 2005 № 03

Я жила обычною женщиной,
напевала грустные песенки,
а когда вернулась, услышала —
песни крутят по радио.

Я сажала деревья в садике,
укрывалась листвой от холода,
но сказала соседка старая —
мое дерево выросло.

Я любила своих родителей —
кроме них, любить было некого,
но сказали на тихом кладбище:
моя дочь похоронена.

Уходила на пару месяцев,
воротилась через столетие.
Двери заперты, деться некуда —
стану деревом под своим окном.

Темной ночью срубили дерево.
Ранним утром подняли на руки.
Ровно в полдень сожгли до щепочки
да развеяли пепел по ветру.

Не ищите меня на западе.
Не зовите меня на севере.
Я повсюду — в земле и в воздухе,
только голос мой не услышать вам.

* * *

«Мы опять не узнали друг друга в толпе…»

Н. Р.

Мы опять не узнали друг друга в толпе,
мы опять разошлись, не поладив с судьбой.
Я устала звонить и скучать по тебе.
Я забыла, как пишется нежное «мой».

Я привыкла к звучанию слова «чужой».
Пусть другая целует оплавленный рот.
Пусть другая хранит твой некрепкий покой.
Пусть другая, расплакавшись, ночью уйдет.

Мотыльком у свечи догораю за час.
Пусть другая лелеет мое божество.
Пусть другая допишет короткий рассказ —
ну а мне до рассвета всего ничего…

* * *

«Дай мне, Боже, силу и смелость…»

Ученику

Дай мне, Боже, силу и смелость,
обогрей хоть раз у огня,
чтобы я его не жалела —
человека, что любит меня.

Дай мне, Боже, кошачьи повадки,
чтобы крепла моя броня,
чтобы я победила в схватке
человека, что любит меня.

Чтобы я одна не осталась,
грубея день ото дня,
дай мне, Боже, самую малость —
человека, что любит меня.

Наталья Гущина (19 лет, Калуга)

Стояние на Угре