Наш Современник, 2005 № 04

Похвальное самоограничение? Ну а потом-то что делать? Когда новоизбранные окончательно повернут на Запад и будут досаждать России выходками, столь же глупыми, сколь оскорбительными? Пример Грузии, фактически сорвавшей визит С. Лаврова, более чем красноречив. Министр недавно еще великой державы вынужден был сносить в Тбилиси бесконечные унижения. Вот к чему приводит нежелание вовремя делать ставки. Так не разумнее ли пытаться оказывать влияние на ход выборов и помогать тем, кто лоялен к России?

Нет, убеждают пораженцы. Если мы и можем позволить себе инициативу, то лишь в предугадывании желаний Большого босса из Вашингтона. Представьте, подобный вариант н а п о л н о м с е р ь е з е предлагает все та же хорошо информированная «НГ». Ее обозревательница утверждает: «Россия, проявив инициативу, может предложить США совместные обоюдовыгодные проекты на постсоветском пространстве в размах стратегического партнерства» («Независимая газета», 16.02.2005).

Какие же? В. Панфилова предельно откровенна: «Первым в списке подобных проектов может стать наиболее одиозный режим на постсоветском пространстве, который не может вызывать каких-либо положительных ассоциаций как в Москве, так и в Вашингтоне, — средневековый абсолютизм Туркменбаши». Если эту неряшливую фразу перевести на нормальный русский язык, обнаружится, что обозревательница предлагает свергнуть правительство Туркмении в надежде на благодарность Соединенных Штатов.

Сомневаюсь, что мы бы ее получили. Вашингтон предпочитает, чтобы исполняли е г о директивы, хотя не прочь осуществлять их чужими руками. Но главное даже не это. Что в ы и г р а е т Россия? Что мы п о т е р я е м, догадаться несложно: миллиарды кубометров газа, который Туркмения поставляет Газпрому по заниженной цене. Миллиарды долларов, недополученных за газ. И много чего другого — не хочу гадать, всерьез рассматривая бредовое предложение.

Однако оно прозвучало, причем отнюдь не как политическая экзотика. И хотя в столь заостренной форме позиция не нашла поддержки, идея «подстроиться к партнеру» многим пришлась по сердцу.

Казалось бы, уж на что серьезный автор С. Рогов, директор Института США и Канады, ведущего мозгового центра, где разрабатывают «наш ответ Америке», а посмотрите, что он предлагает: «…Заставить нас самих задуматься: „А чего мы хотим? Стать равным по силе соперником США, каким был СССР, — стать младшим партнером антиамериканской державы — или стать партнером наиболее сильной страны?“. Конечно, Америка пытается доминировать. Но кто получает большую выгоду от японо-американского союза? Япония получает по крайней мере не меньшую выгоду. Возьмем такие несопоставимые с точки зрения экономики страны, как Израиль и США. Израиль получает намного больше выгоды от партнерства с США, чем Америка от партнерства с Израилем» («МК», 18.02.2005).

О’кей! Вариант соблазнительный. Да только почему Америка методично устраняет лидеров, представляющих хоть какую-то опасность для Израиля — Хусейна в Ираке, Эрбакана в Турции, смиряет Каддафи в Ливии, а России, несмотря на всё наше «партнерство», подсовывает Саакашвили, Ющенко, Адамкуса?

Спорить бессмысленно. Дело не в аргументах «за» и «против». Когда Россия после 2000-го стала набирать силу, предложения, подобные тем, что выдвигают Панфилова и Рогов, исчезли сами собой, с л и н я л и с политического поля. Они вернулись вместе с нашей слабостью…

Геополитический аспект украинских событий. Тут достаточно раскрыть книгу Збигнева Бжезинского «Великая шахматная доска» (пер. с англ. М., 2003), где польский перебежчик, поднявшийся на вершину американской политики, не удержался от того, чтобы предъявить «фамильный» счет за Украину, отбитую Россией у Польши в ходе по крайней мере полудюжины войн. Вот кто лучше всех понимает геополитическое значение края.

И читателям объясняет с убедительной наглядностью: «Россия не может быть в Европе без Украины»; «без Украины реставрация империи, будь то на основе СНГ или на базе евразийства, стала бы нежизнеспособным делом. Империя без Украины будет в конечном счете означать, что Россия станет более „азиатским“ и далеким от Европы государством».

В этих безукоризненных, на первый взгляд, констатациях имеется лишь одна натяжка. Или, точнее, умолчание. Довольно крупное, если учесть, что площадь этого «умолчания» ни много ни мало 207,6 тысячи квадратных километров. Его имя — Белоруссия.

Минск предоставляет России такой же выход в Европу, как и Киев. Бжезинский умалчивает об этом «запасном» варианте именно потому, что боится российско-белорусского союза. Понятно, речь о союзе подлинном — равноправном, искреннем, действенном, что исключает ситуации, когда один «союзник» пытается задушить другого экономической блокадой или враждебной пропагандой…

Показательно, что вслед за Бжезинским российские политики и политологи стараются не упоминать о Белоруссии в связи с украинской катастрофой. А если и говорят о ней, то с мстительной радостью: теперь и «батьке» не поздоровится.