Наш Современник, 2005 № 05

Вон когда еще говорилось Шолоховым о неблагополучии в сельском хозяйстве, вон еще когда болела его душа, если видел бесхозяйственность, равнодушие, показуху, лозунговые рапорты! Впрочем, резким, бескомпромиссным в оценке безобразий, чиновничьего головотяпства он был и в тридцатые, и в сороковые, и в пятидесятые, и в семидесятые годы… Настоящий художник никогда не бывает конъюнктурщиком в делах общественных, государственных, примеров тому из мировой литературы — масса.

За стенами палатки слышится шум подъехавшей легковой автомашины. Выглядываем в оконца. Из светло-серой «Волги» выходят люди. В одном из них узнаю местного журналиста Юрия Губанова, а в другом… Да это же Павел Кузнецов, поэт, лучший переводчик Джамбула! Я слышал, что он на днях приехал по командировке «Правды» писать очерк о нашей Урало-Кушумской оросительной системе, и этот очерк потом появился в газете. Бедная Урало-Кушумская, сколько и кто только не писал о ней, а по-настоящему система не давала отдачи и после пятидесяти лет своего существования! Бездумно, волюнтаристски вкладывались народные миллионы рублей, журналисты били тревогу, а воз… Страшно представить, что произошло с Урало-Кушумской ныне, на пороге XXI века, когда туда вернулись едва ли не первобытные времена…

Выходим наружу. Приветствия, поздравления. Гости говорят, что «попутно» заехали проведать — «всего лишь» 100–150 километров крюк. Я щелкаю фотоаппаратом, снимая всю группу на фоне палатки. Потом этот снимок Юрий Борисович поместил в своей книге, посвященной творчеству М. А. Шолохова.

Минут через десять Михаил Александрович просит у гостей прощения: «Нас ждет работа…».

Прощаемся, и «Волга» уезжает. Михаил Александрович и Юрий Борисович возвращаются в палатку, у них действительно не все еще обговорено, кроме того, Лукину здесь же надо написать статью, которая завтра появится в «Правде», статья должна быть завизирована Шолоховым.

А мы втроем — Александр Шолохов, зять Александр Максимович и я — отправляемся на озеро попытать охотничьей удачи. Повезло только Шолохову-младшему: он снял матерого крякового селезня. Возвращаемся через час-полтора, Мария Петровна говорит, что лапша готова, пора садиться к столу.

Быстро летит время. Прочитана и завизирована статья. И тут Михаил Александрович, взяв бумагу и авторучку, вдруг создает смешную мини-новеллу, героем которой является Юр-Бор, причем блистательно выдержаны стиль, динамика Хемингуэя. Подарил ее Лукину:

— На память о пребывании здесь!

Я переписал юмореску для себя и попросил Михаила Александровича завизировать ее. Он подписался: «Хеменуэй»… Потом тоже попросил:

— Перепиши и для меня…

Настала минута отъезда, надо поторапливаться: осенние дни коротки, а дорога предстоит длинная, сложная. Лукину надо успеть передать по телефону статью.

Выкатываю из багажника арбузы, достаю хлеб, еще какие-то продукты. Говорю, что, как заметил, хлеба у здешних охотников недохват, так вот — «от лисички»… А арбузы — гостинец уральской земли, они здесь всегда хороши, особенно на супесях: еще и ножа не поднесешь, а уж он лопается, обнажая медовую алость. Арбузы принимаются с удовольствием, а от хлеба и прочего Михаил Александрович категорически отказывается: «В долгой дороге всякое, знаешь, может случиться!» И окликает «шеф-повара»:

— Раиса Александровна, положи-ка ребятам гостинца, кабанятинки свежей!..

Отказываться, знаем, бесполезно.

Было около шести вечера, когда мы уезжали с Жалтыркуля. Вскоре приземистая широкая палатка и стоящие у входа ее люди скрылись за серебристым от солончаковой наледи взгорком.

Петр Лапченко ВОСПОМИНАНИЯ О ШОЛОХОВЕ

Я не писатель и впервые рассказываю о той жизни в станице Вешенской в период 1928–1941 годов прошлого века, в которой жил и творил писатель Шолохов. (В воспоминаниях фигурирует много людей, фамилии их приводятся, но, к сожалению, имена и отчества многих я забыл…)

Станица Вешенская являлась райцентром Вешенского района, который входил в состав Донецкого округа (центр Миллерово). Округ входил в состав Северо-Кавказского края с центром в Ростове-на-Дону.

Станица расположена на левом берегу Дона и условно делится на нижнюю и верхнюю части. В нижней части большинство составляет казачье население. Там же находилась Троицкая церковь. Верхняя часть станицы включает в себя центр, где расположены все учреждения, две школы (начальная — четырехлетка и школа-девятилетка). В центре каменный собор — Архангельская церковь. Значительная часть населения — иногородние, в числе которых много служащих, ремесленников, станичная интеллигенция того времени.