Наш Современник, 2005 № 05

Как бы то ни было, слово о «цивилизованном разводе» сказано, и потому самое время напомнить, что и ГУУАМ создавался в своё время как организация, предназначенная прежде всего для взлома СНГ. Оформленная ещё 10 октября 1997 года в Страсбурге¹ как «неформальная консультативная структура» в целях координации транспортировки каспийских углеводородов и урегулирования конфликтов в Нагорном Карабахе, Абхазии и Южной Осетии, Приднестровье, она быстро вышла за пределы этих и без того уже близко затрагивающих интересы России задач. Вскоре Азербайджан, Грузия и Украина, хотя тогда ещё и не совсем открыто, начали заявлять о своём намерении вступить в НАТО. Затем Азербайджан, Грузия и Узбекистан заявили о выходе из ОДКБ, а Киев и Баку — о принципиальном согласии разрешить альянсу разместить базы на своей территории. Вектор (к которому быстро присоединился Кишинёв), таким образом, обозначился вполне чётко, что позволило З. Бжезинскому, назвав ГУУАМ «хорошей инициативой», обрисовать перспективу расширения организации с дальнейшим включением в неё Румынии, Польши и Турции.

И вот, буквально накануне своего визита в Рим, Михаил Саакашвили в интервью итальянской газете «Республика», комментируя ситуацию вокруг Молдавии и в СНГ в целом, подчеркнул: «Грузия, Украина и Молдавия станут локомотивом вступления Черноморской зоны в Европу». («Независимая газета», 3 марта 2005 года.)

То, что по пути в Рим грузинский президент счёл нужным ненадолго остановиться в Кишинёве (однако вовсе не для того, чтобы поддержать разочарованную его позицией местную «оранжевую флору», а чтобы подать руку дружбы президенту Воронину), тоже достаточно красноречиво. Как видим, «звёзды», то бишь «цветные революции», зажигаются там и тогда, когда их нужно зажечь, а столь долго и нежно лелеемый путинским руководством Воронин вполне справился со своей частью задачи. Поэтому ничего «оранжевого» (или «марцишорного»², как мечтали некоторые) в Кишинёве не произошло, зато Кишинёв тогда же нанёс России ряд грубых оскорблений — откуда бы такая отвага? Видимо, только от ощущения за своей спиной сил столь серьёзных, считаясь с которыми Россия на эти оскорбления не ответит — она и не ответила.

Зато высказался, тогда же в марте, Хавьер Солана, сыгравший столь большую роль в благоприятном для Запада исходе украинского противостояния: «Расширение Евросоюза создаёт постоянно ширящееся пространство свободы, демократии и стабильности. Следующие на очереди — Болгария и Румыния, за ними последуют Турция и все балканские государства…» «Все» — это впечатляет из уст столь влиятельного лица: стало быть, в перспективе и Сербия? Однако, даже оставляя в стороне эту, во всяком случае, не самую близкую перспективу, нетрудно заметить, о чём, по крупному счёту, идёт речь: о Черноморском пространстве. Причём в том самом контуре, в котором оно было очерчено доктриной Юрия Липы. То есть как о своде, смыкающем Балканы с Кавказом, Средиземноморье — с Прикаспием и самой дальней оконечностью Великого шелкового пути, а всё вместе взятое — с Атлантикой. И если Турция владеет Босфором и Дарданеллами, то Киев теперь является хозяином Тавриды — по образному выражению Ю. Липы, «командного мостика» на Черноморском пространстве. Иначе говоря, то, что не только в 1945 году³, но ещё 20 лет назад могло показаться опасным, но уже списанным в утиль бредом, получило вторую жизнь — «перестройка удалась», как самодовольно подвёл итог Горбачёв, чествуемый по случаю 20-летия своего любимого детища.

Что же, в свете всего сказанного можно понять уверенность, с какой Виктор Ющенко уже в феврале, посещая Брюссель и Страсбург, делал весьма серьёзные стратегические заявления.

* * *

Пообещав тогда, что на территории СНГ в ближайшем будущем возможны и другие «цветные революции», украинский президент далее обозначил масштабную перспективу: «Региональная интеграция на основе европейских ценностей, формирование от Витебска до Баку (выделено мною. — К. М.) зоны стабильности — оси стран, которые стремятся соответствовать европейским нормам и стандартам — одна из ключевых целей Украины». («Независимая газета», 25 февраля 2005 г.) Упоминание Витебска здесь столь же знаменательно, как и отсутствие Москвы. Ведь Белоруссия не только не имеет отношения к ГУУАМу, но Западом вот уже на протяжении ряда лет третируется как «страна-изгой» — или, по обновлённой Кондолизой Райс лексике, один из «аванпостов тирании». Такое отношение к ней было вновь подтверждено Дж. Бушем в Братиславе; но вот её-то приглашают в «зону стабильности», а Москву — нет. Как же это надо понимать?