Наш Современник, 2005 № 08

Все это н и ж е средней зарплаты, которая, по утверждению Путина, составляет 6830 руб. («Время». ОРТ. 29.03.2005). Тоже невеликая сумма — чуть больше 200 долларов. Но как же она исчисляется? К низкооплачиваемому труду плюсуют высокооплачиваемый. В нефтедобыче средняя зарплата — 27 302 руб.; в газовой промышленности — 24 250; в финансовой сфере — 14 380; в цветной металлургии — 13 764. Почувствуйте разницу!

А заодно подумайте о том, что нефтяники, газовики, металлурги значительную часть продукции производят на экспорт. Обслуживают Запад — и благоденствуют. А низкооплачиваемые обустраивают Россию — и едва сводят концы с концами; прожиточный уровень в Москве в конце 2004-го равнялся 4265 рублям (это чуть ниже того, что получает врач и сотрудник ДЭЗа, и выше зарплаты учителя или библиотекаря).

При определении средней заработной платы учитывают и доходы сверхбогатых. В научной среде с едкой насмешкой говорят об «уравнении Грефа»: если у 2/3 бедного населения доходы упали на 50 процентов, а у 1/3 богатых они выросли на 22 процента, то в среднем по стране доходы увеличатся на 10 процентов. Суммируя заработок ткачихи, не превышающий 3000 рублей, зарплату министра — те же 3000, но уже не рублей — долларов, 1 миллион 76 тысяч рублей, ежегодно выплачиваемых на содержание Б. Грызлова, и миллиарды Абрамовича с Алекперовым, статистики натягивают заветные 6830.

Для многих работяг и эти виртуальные деньги — предел мечтаний. Причем, чем меньше зарабатывает человек, тем ниже планка его ожиданий. Видимо, он не решается даже вообразить, что возможна иная жизнь — с иным уровнем доходов, а заодно и комфортом, который можно купить лишь за большие деньги.

Характерны итоги опроса, проведенного фондом «Общественное мнение» параллельно среди москвичей и провинциалов. Социологов интересовало: сколько должен зарабатывать человек, чтобы он не считал себя бедным? Большинство провинциалов назвали сумму от 3 до 5 тысяч рублей (29 процентов). Еще 19 процентов дерзнули поднять планку чуть выше: от 5 до 8 тысяч. Аппетиты 17 процентов ограничились 8–10 тысячами. И только 15 процентов отважились помечтать о чем-то большем. Тогда как для трети москвичей н и ж н и й п р е д е л желаний — 8–10 тысяч рублей. 24 процента хотели бы получать от 10 до 20 тысяч. А еще 19 процентов претендуют на зарплату свыше 20 тысяч («МК», 12.04.2004).

Эти данные подтверждены и результатами опросов, проведенных в России немецким Фондом Ф. Эберта совместно с Институтом комплексных социальных исследований РАН: «Жители мегаполисов воспринимают себя более бедными, чем люди с аналогичным или даже более низким уровнем доходов, проживающие в сельской местности. В группе с самыми плохими жилищными условиями (менее 8 кв. м на человека) лишь треть считает их плохими. Остальные полагают, что „все так живут“» («Время новостей», 8.06.2005).

Самоидентификация, как мы могли убедиться, недостоверна. То же следует сказать и об официальных данных. Правительство постоянно рапортует об успехах в борьбе с бедностью. О том, насколько произвольна эта цифровая эквилибристика, свидетельствуют «победы» А. Починка, будто бы одержанные в 2003 году. В первом квартале он объявил о том, что число бедных по сравнению с 1999 годом сократилось на 13,4 млн человек — с 41,2 млн до 27,8 («Утро». ru). В третьем показатель подрос — до 33,5 млн. В четвертом — с н и з и л с я с т р е м и т е л ь- н о — до 23,2 млн. А в первом квартале 2004 года вновь вырос — до 31,6 млн («МК», 2.12.2004). Готов поспорить, что эти безумные скачки никак не отразились на содержимом кошельков наших читателей, да и других россиян.

Так какой же показатель выбрать? Полагаю, наиболее точный — с т р у к т у р а р а с х о д о в. Спрашивая человека, беден он или богат, вы скорее всего узнаете то, как он оценивает себя, а не то, сколько рублей на его сберкнижке. Для того чтобы уяснить его ф и н а н с о в о е положение, поинтересуйтесь, на ч т о он тратит свои деньги.