Наш Современник, 2005 № 08

Что касается отсутствия в культурных слоях археологических раскопок следов древних сетей, то это, по-моему, связано с тем, что сами сети целиком делались из органических материалов: ячейки вязали из волокон трав, например из простой крапивы, или, как предполагает Василий Белов, из животного волоса; в качестве грузил использовались камни, один из таких, грушевидно обтесанный, я нашел в своей деревне, или лепили кольца из глины, потом обжигали, и получались керамические грузила; поплавками служили трубки из легкой бересты. На задах красиковской бани в Коробово долгое время валялась веревочная сеть с такими берестяными поплавками. Все эти подсобные для ловли материалы со временем в земле разлагались без следа.

На Кубенском озере с XIV в. существовал лов рыбы закидными неводами. Этот вид рыбного промысла вплоть до 1952 г. являлся основным. Его принесли с собой в здешние края славяне. Это — артельный и сложный вид рыбной ловли, требовавший серьезной подготовки: и вязки рыболовных сетей, и их оснастки, и соответствующих плавсредств. Так что «колхозия» в нашей крови, только, конечно, смотря какая.

«Артели рыболовов, — пишет этнограф И. В. Власова, — называющиеся по неводам тагасами, продавали улов скупщикам, а сами редко выходили на рынок». Такая хозяйственная практика сохранялась в Кубеноозерье до начала XX в. Местный рыбак являлся оседлым работником. Он сам, своим трудом кормил семью, не будучи связанным с отходом на побочные заработки.

В XVII в. на Белом озере имелось 112 неводов-тагасов с ежегодным уловом в 700 тонн рыбы. Данных по соседнему Кубенскому озеру, к сожалению, нет, но, очевидно, и здесь улов был немалый. Большая часть рыбы предназначалась для продажи. На Белом озере, по рукописным данным, вывоз рыбы практиковался с XIV в., а в следующем веке рыбные ловли получили монастыри, в том числе и Троице-Сергиев. Можно не сомневаться, что для монашеских трапез и в царские палаты Кремля поставлялись белозерские судаки, лещи и снетки, а с Кубенского озера везли нельму и сигов. Монахам все это богатство доставалось отнюдь не даром. Они сами считались прекрасными рыболовами. В «Житии Кирилла Белозерского» упоминается чернец Герман, ловивший рыбу на Сиверском озере у стен монастыря, «ничем иным, только удицей, и налавливал на всю братию». Ловили монахи на Кубенском озере и неводами.

Рыбная ловля как основа жизнеобеспечения диктовала и порядок хозяйственного расселения. Не было ни одного устья реки в Кубеноозерье, где бы человек не жил с глубокой древности. Селились даже на небольших речках-пучкасах (отсюда название соседней с нами речонки Пучки). Из устьев рек легче выходить в бурное озеро, пережидать ненастье, здесь можно ловить на удочку, перегораживать реку езами, пользоваться другими способами ловли, вплоть до мальчишеской забавы, когда в лужах на пожнях ловили карасей и щурят.

Интересна местная рыболовная терминология. Здесь забытое слово «тагас» (артельный невод) соседствует с ныне употребляющимися в языке в качестве названий орудий лова мордами и мерёжами. Мерёжи выделывали раньше из ивовых прутьев. А вот охан (не от экспрессивного ли глагола охать?) — рыболовное орудие в виде сетчатого мешка-мерёжки на длинной рукоятке, которым ловили весной на езах, — самое что ни на есть диалектное слово, вошедшее в «Словарь вологодских говоров». О маленьких оханах с сетками-мерёжами говаривали в Устье Кубинском так: «Как уйдет сниженица да придет прибылица, ставят оханы в курье, много ляпков попадет в мерёжу». Ничего не поняли?.. Курья — по-местному, небольшой мелководный залив. Отсюда произошло название одного из древнейших наших поселений — Лахмакурье, которое можно расшифровать как заводь на какой-то там земле (ма — по фински «земля»). А ляпки — это, по-местному, подлещики.

Археологи находят в слоях XIII в. первые блесны, выкованные из железа вместе с крючком и предназначавшиеся для лова на «дорожку». Длина блесен до десяти сантиметров, по ним можно представить размер попадавшихся на них судаков и щук. Настоящие крокодилы!.. До середины XX в. блесны мастерились самими рыбаками. Мой прадед Александр Александрович Дементьев, получивший на одной из всероссийских ярмарок серебряную медаль за плетение рыболовных сетей и за разбивку яблоневых садов, пустил ее вскоре на уловистую блесну. Уничтожать медаль ему было, конечно же, жалко. Но известно, что серебряное покрытие блесен считается лучшим, такая приманка хорошо передает натуральный блеск рыбьей чешуи. А блесна из чистого серебра вообще вечна. Так что мой прадед сделал вполне рациональный выбор.