Наш Современник, 2005 № 10

— Просто смех! — восклицала я. — Каждый спор у нас заканчивается Варшавским восстанием!

— Поляки не забудут сентябрь сорок четвёртого. И в каждом споре они вам будут напоминать о сентябре.

— Поляки, — сказала я, вложив в это слово предел иронии, — не забудут!.. Но ты-то тут при чём?

— Я поляк! — крикнул Ежик.

— Ты еврей, — сказала я.

Ежик расставил ноги, откинул голову. Вся его фигурка, от поднятых плеч до кончиков лакированных туфель, выражала крайнее недоумение.

— Будь добра… — с расстановкой произнёс он. — На каком основании ты…

— Меньше ври, у меня будет меньше оснований!

— Моя мать — испанская еврейка, но мой отец — поляк!

— И твоя мать — еврейка, и отец — еврей, и ты сам еврей! И твой польский гонор смешон, если не сказать — жалок!

— На каком основании… — процедил он, — ты утверждаешь?..

— Надоело! — Выдвинув ящик стола, я вынула паспорт Ежика. — Вот на каком! — Я открыла паспорт и прочла: «Ежи Самуилович Либерсон. Национальность: „еврей“». Это что?! Опечатка?

Ежик наклонил голову, круглая спина поднялась горбом.

— Ты давно взяла манеру лазать без спроса по чужим столам?

— Мне всё равно, еврей ты, поляк, негр. Но я знала, что ты врёшь про отца, и я просила тебя: покажи паспорт. Ты всегда отлынивал. А сегодня утром, когда ты побежал за хлебом, я нашла твой паспорт и посмотрела. Криминал?

— Ты нацистка! — Ежик разглядывал свои туфли. — Все вы нацисты! Сначала вас оболванили, а потом превратили в нацистов.

— Конечно, только сначала мы от нацистов Европу освободили! Я тебе говорю: мне всё равно, еврей ты или негр!

— Я поляк не по паспорту, сударыня! Я поляк по воспитанию и сердцу! Я редактирую у вас в Союзе «Антологию польских поэтов», а не еврейских. Я люблю Тувима и Слонимского, Мицкевича и Сенкевича больше, чем Галкина и Шолом-Алейхема!

— Твоя настоящая фамилия Либерсон! Поляновский — псевдоним. Зачем прячешься за псевдонимом?

Ежик обнял меня, прижался щекой к моему плечу.

— У меня комплекс неполноценности.

Усики Ежика задрались, открыв яркую полоску губ и жёлтые зубы со щербинками. Ежик улыбался, от усиков пахло «Шипром», а я почувствовала, что краснею. У Ежика спина круглая, лопатки жирные, поросли чёрным волосом, и по хребтине чёрная полоска, от шейного позвонка до копчика. Я стесняюсь Ежика, голый Ежик похож на бесхвостую крысу.

Надо было бы почтенному польскому литератору прямо сказать: