Наш Современник, 2006 № 10

“Не нагнетайте страха!” — могут сказать мне. Но ведь мы уже оказались под чужой пятой с тех самых пор, когда русских вычеркнули из государственной жизни, отняв у нас национальность, не упомянув русских в Конституции как единственный государствообразующий народ и титульную нацию России. Сейчас надо отложить в сторону все другие важные дела и заниматься наведением порядка в национальной жизни. Об этом стоит кричать на всех перекрёстках. Кричать вежливо, но громко, зычно и требовательно, как это сделали те, кого осенило понимание приближающейся беды и они завопили: “Россия — для русских”. Некоторые русские националисты считают, что вопль этот надо смягчить, поставив мудрую букву “и” после слова “Россия”, чтобы получилось “Россия и для русских”. Можно смягчить, но не хватит ли нам мягчить всегда и во всём и до потери всего? Согласитесь, какая писклявая просительность появилась в боевом кличе и как она из требования превратилась в вымаливание: “Вы уж подвиньтесь маленько, мы тут раньше тоже сидели…” Нет уж! Пусть остаётся “Россия — для русских!”.

Побольше потребуем, побольше добьёмся.

Нина Алексеевна Прокофьева

г. Москва

Уважаемый господин редактор!

Хотелось бы через ваш журнал узнать, что думают русские историки о терроре 20-30-х годов.

Несколько слов о том, почему меня интересует эта тема. Мой дед, Фридрих Клюдт, унтер-офицер белой армии, был расстрелян в Одессе 4 июня 1935 года. Арестовывал его еврей Каганер. Допрашивал еврей Шихтмейстер. Направление на расстрел выписал еврей Ратынский. А председатель сельсовета колонии Берлин (Воробьёво) еврей Бимштейн выгнал мою бабушку с тремя детьми на улицу и сжег библиотеку моего прапрадеда и наш семейный архив. В печки районного НКВД в Цебриково полетели не только немецкие книги, но и книги Пушкина и Тургенева. А вообще из родственников моей матери были расстреляны в СССР 7 человек и 11 сидели в лагерях. Сколько человек погибло по отцовской линии, я точно не знаю до сих пор.

Спрашивается, почему в немецких архивах можно прочитать любые документы про преступления немцев, а в российских архивах нельзя получить материалы о преступлениях евреев? Пока мне удалось прочитать только дело деда в украинском архиве. Кто командует российскими архивами? Знаю только, что архив немецких колоний в городе Энгельс Саратовской области уже около сорока лет находится в цепких руках Елизаветы Моисеевны Ериной.

С наилучшими пожеланиями

Виктор Эберс

г. Берлин