Наш Современник, 2006 № 11

Вологодский поэт увидел небо России в чёрных крестах новых захватчиков. Но ведь это рать того же противобога, описанного Даниилом Андреевым. Антихрист, индивидуальный или коллективный, на первых порах прикроет свою суть христианской символикой. Не напоминает ли предчувствие Рубцова пророчества православных старцев о “последних временах” христианства?

Мистический опыт Андреева не только мучителен, но и драгоценен. Бесспорно, православные старцы проходили страшные испытания времени успешнее. Почему? Потому что во всех своих мытарствах они практиковали непрерывное памятование образов Иисуса Христа и Божьей Матери как охранную грамоту и щит. Даниил Андреев тоже чтил Христа, но, судя по всему, его памятование носило скорее литературный характер и уж точно не было постоянным. В будущей Розе Мира как религиозно-братском объединении людей эта главная составляющая любой религии “правой руки” — всецелая осознанная устремленность к Богу — несомненно станет доминирующей.

Грядущая религия Итога утвердит также любовь основным стержнем сознания и познания. Об этом Андреев писал в полном созвучии с Евангелием: “Из святилищ религии Итога… будет излучаться призыв ко всеобщей любви и к свободному сотворчеству”. Ушедший почти полвека назад смирившимся с мученическим собственным жребием, более того, благословившим его, он верил в то, что и тяжкая судьба “сверхнарода”, так называл он всех россиян, будет искуплена в будущих веках.

Поздний день мой будет тих и сух:

Синева безветренна, чиста;

На полянах сердца — горький дух,

Запах милый прелого листа.

Даль сквозь даль синеет, и притин*

Успокоился от перемен,

И шелками белых паутин

Мирный прах полей благословен.

Это Вечной Матери покров

Перламутром осенил поля:

Перед бурями иных времён

Отдохни, прекрасная Земля.

ДАНИИЛ АНДРЕЕВ Из поэмы

“ЛЕНИНГРАДСКИЙ АПОКАЛИПСИС…”

Блажен, кто посетил сей мир

В его минуты роковые…

Ф. Тютчев

Ночные ветры! Выси чёрные

Над снежным гробом Ленинграда!

Вы — испытанье; в нас — награда;

И зорче ордена храню

Ту ночь, когда шаги упорные

Я слил во тьме Ледовой трассы

С угрюмым шагом русской расы,

До глаз закованной в броню.

С холмов Москвы, с полей Саратова,

Где волны зыблются ржаные,

С таёжных недр, где вековые

Рождают кедры хвойный гул,

Для горестного дела ратного

Закон спаял нас воедино

И сквозь сугробы, судры, льдины

Живою цепью протянул.

Дыханье фронта здесь воочию

Ловили мы в чертах природы:

Мы — инженеры, счетоводы,

Юристы, урки, лесники,

Колхозники, врачи, рабочие -

Мы, злые псы народной псарни,

Курносые мальчишки, парни,

С двужильным нравом старики.

………………………………………

В нас креп утробный ропот голода.

За этот месяц сколько раз мы

Преодолеть пытались спазмы,

Опустошающие мозг!

Но голод пух, мутил нам головы,

И видел каждый: воля, вера,

Рассудок — в этих лапах серых

Податливей, чем нежный воск.

……………………………………..

Мы знали все: вкруг “града Ленина”

Блокада петлю распростёрла.

Как раненый навылет в горло,

Дышать он лишь сквозь трубку мог -

Сквозь трассу Ладоги… В томлении

Хватал он воздух узким входом

И гнал по жаждущим заводам

Свой каждый судорожный вдох.

………………………………………..

Зачем мы шли? Во что мы верили?

Один не спрашивал другого.

У всех единственное слово

В душе чеканилось: — Иди!

…Как яхонты на чёрном веере,

Навстречу вспыхивали фары,

Неслись, неслись — за парой пара, -

Неслись — и гасли позади.

И снежно-белые галактики

В неистовом круговращенье

На краткий миг слепили зренье

Лучом в глаза… А шторм всё рос,

Как будто сам Владыка Арктики

Раскрыл гигантские ворота

Для вольного круговорота

Буранов, пург и снежных гроз.

Он помогал нам той же мерою

И к тем же страшным гнал победам,

Каким явился нашим дедам

В бессмертный год Бородина…

Кто опровергнет это? Верую,

Что страстная судьба народа

С безумной музыкой природы

Всечасно переплетена!

Когда ширял орёл Германии

К кремлёвским башням в сорок первом,

Когда сам воздух стал неверным,

От канонад дрожать устав,

Когда, в отчаянье, заранее

Народ метался по вокзалам -

Не он ли встал морозным валом

У обессилевших застав?

…………………………….

Нас, сыновей кочевья вольного,

Он любит странною любовью.

Он наших предков вёл к низовью

Размашистых сибирских рек;

В суземах бора многоствольного

Костры охотников он любит,

Он не заманит, не загубит,

Он охраняет их ночлег.

………………………………

Он вывел нас. Когда морозные

Открылись утренние дали,

Мы, оглянувшись, увидали

С лесистых круч береговых,

Как ярко-ярко-ярко-розовой

Порфирой озеро сверкало

И мрели льдистые зеркала -

Гробница мёртвых, путь живых.

………………………………………

Утих сам голод. Одичание

Усталых воль, сознаний, тела

Забылось. Родина смотрела

На каждого из нас. По льду

Мы шли без слов, без слёз, в молчании,

Как входят дети друг за другом

К отцу, что, истомлён недугом,

Встречает смерть в ночном бреду.

……………………………………

Я помнил надпись: “Правнук — Прадеду”

И лик, беззвучно говорящий

России прошлой, настоящей

И сонму мчащихся эпох:

“Где новый враг? Его попрать иду

Всей правдой моего Закона.

Мой стольный город — вот икона!

Держава русская — вот бог!”.

……………………………………

Пусть демон великодержавия

Чудовищен, безмерен, грозен;

Пусть миллионы русских оземь

Швырнуть ему не жаль. Но Ты -

Ты, от разгрома, от бесславия