Наш Современник, 2006 № 12

Я думаю, что наивысшим завоеванием культурной политики советской власти было создание в каждой республике собственной киноиндустрии. Вокруг киностудий формировалась культурная среда — писатели, актеры, режиссеры, художники, кинооператоры, мастера грима и т. д. А о существовании некоторых республик мир узнавал только благодаря национальному кино. Потеря национальных кинематографий в связи с падением Советского Союза наиболее тяжелая и невосполнимая утрата. Говорят, что отец всех туркмен даже землю запахал, где стояли цеха студии. Проверить, так ли, нет ли, невозможно — Туркмения превращена в закрытую зону. Прежде хотели уволить талантливого режиссера Нарлиева (о чем будет речь ниже), теперь уволили кинематограф.

Партийные органы на местах когда-то по-разному относились к молодому, но настырному дитяти. Чаще всего ограничивались просьбой:

— Вы, ребята, накрутите там что-нибудь про успехи в животноводстве. Надо, понимаешь, мобилизовать народ…

Но были и другие, про которых народ говорит: минуй нас пуще всех печалей и барский гнев и барская любовь, ибо от любви до ненависти — один шаг. Клокочущим вулканом, пылая яростью, ворвался ко мне Эмиль Лотяну и прямо с порога закричал:

— Нет, не удастся ему меня выгнать из Советского Союза! Дудки! Уеду на строительство БАМа редактором многотиражки, но не поддамся! Не покину Россию!.. Еще чего захотел! Думает, что он царь и Бог! Дерьмо! Ничтожество…

Мне стоило немалого труда успокоить Лотяну и выслушать его историю. Не берусь судить, что в ней правда, что преувеличение, потому что Лотяну не умел быть спокойным и ровным. Кое-как мне удалось выведать, что он крепко разругался с первым секретарем ЦК Молдавии Иваном Бодюлом на почве “аморального поведения” (цитата). Образ жизни горячего и неуемного поэта, эмигрировавшего к нам из Румынии, думаю, был далек от монашеского. Тем более что мир кино — это мир сплетен. Но что же такого он мог натворить, что ему, доселе уважаемому в республике человеку, пригрозили репатриацией? Автор ряда интересных работ о жизни молдавского народа, лауреат международных конкурсов, член КПСС, не имевший “отклонений от линии партии”, заслуженный деятель искусств Молдавской республики, так сказать, “особа, приближенная к императору”… Я не счел нужным проводить расследование, тем более что случай с Лотяну не первый. В 1969 году покинул республику заслуженный деятель искусств, депутат Верховного Совета республики, режиссер редкого поэтического дарования Вадим Дербенев. Надо ли говорить, что любители “клубнички” всегда охотно копаются в быту артистов. Сколько раз ко мне приставали знакомые, выведывая, кто с кем развелся, кто на ком женился, кто с кем спит. Я никогда не интересовался этим и твердо придерживался убеждения, что и актер, и режиссер имеют право на личную жизнь, и нечего совать в нее свиное рыло. А среди врачей, учителей, работников госаппарата мало супружеских измен и свободной любви?

Кое-как поуспокоив Лотяну, я расспросил о дальнейших планах. Вместо долгого рассказа он выложил сценарий на основе ранних произведений Горького “Табор уходит в небо” — яркое романтическое действо, сшибку страстей. Как не хватало нашему кинематографу зрелищного, увлекательного кино! Я тут же связался с директором “Мосфильма”. Признаться, Николай Трофимович не с большой охотой взял его на постановку фильма. Его можно было понять — свои незанятые режиссеры в очереди стоят, а этому надо будет организовать прописку, жилье… Но прочитав сценарий, позвонил и коротко доложил:

— Беру в штат.

И мы не ошиблись: в положенное время Лотяну выдал блестящую работу, темпераментное и яркое зрелище, подобного которому прежде не было. Не саморекламы ради, а следуя правде, я услышал от него в свой адрес слова благодарности — случай достаточно редкий. Потом еще был “Мой ласковый и нежный зверь”, “Анна Павлова”, за которую вместо благодарности получил от Лотяну злой укор — я осмелился сказать, что лента затянута, а Гале Беляевой, жене режиссера, милой актрисе, но давно уже отошедшей от балетного тренажа, не хватает легкости.

— Все вы, бюрократы, одинаковы.

Впрочем, эта в горячке брошенная фраза не помешала нашим добрым отношениям. Художники — большие и невоспитанные дети.

В травлю туркменского режиссера Ходжакули Нарлиева включилось все руководство республики. Он допустил страшный грех — разошелся с женой и женился на другой. Вообще-то мусульманину не в укор иметь и четырёx жен, но, оказывается, жена жене рознь, как и мусульманин мусульманину. Новая жена Ходжи осмелилась уйти от номенклатурного мужа. В защиту поруганной чести бедняги вступилась вся правящая верхушка. Ходжу решили наказать жесточайше — исключить из членов профсоюза. Следом, видимо, должно было произойти увольнение с работы, как не члена профсоюза. Карательную кампанию возглавил второй секретарь ЦК товарищ Чаплин (извиняюсь, имя-отчество запамятовал, общались сугубо официально). Я позвонил ему и сказал: