Наш Современник, 2009 № 01

Прошли налево по коридору несколько шагов и остановились на секунду. Чоми распахнул небольшую дверь слева, а в проеме уже стоял Фидель Кастро. Он пригласил в кабинет. Мы прошли, поздоровались, как принято у кубинцев, полуобняв друг друга и прикоснувшись к одной, а потом к другой щеке. Фидель положил левую руку мне на плечо и через узкий тамбурок повёл налево, к стоящему вблизи двери небольшому низкому дивану, обитому коричнево-пестрой шкурой телёнка. Сел сам и справа усадил меня. Георгий разместился сбоку в кресле. Перед диваном низкий, широкий массивный стол из полированного черного мрамора. На нём мраморная пепельница.

Кабинет небольшой, из двух частей: одна, где мы разместились на диване, место для уютной приватной беседы с гостем, располагалась в Г-об-разной нише, другая, большая, была собственно рабочим кабинетом. Противоположную от входной двери сторону кабинета занимало широкое, во всю стену, окно с двойными (как принято на Кубе) шторами: лёгкими и плотными - солнцезащитными. У левой части стены письменный стол Фиделя. Довольно широкий, но не массивный, на четырех ножках, без тумб. Сама левая стена оформлена стеллажами для книг и безделушек. Напротив к пись-

менному столу придвинуты лицом ещё два кресла для собеседников. Метрах в трех от них, в глубине кабинета, стол для заседаний. В углу, ближе к окну, красивое, развесистое зеленое растение. В общем, кабинет небольшой, скромно обставленный, светлый, уютный.

Усаживаясь на диване, Фидель внимательно, изучающе вглядывался в меня. Сказал, что вернулся из поездки в Ориенте (эта восточная провинция Кубы уже давно была разделена на несколько частей, но Фидель, как сейчас, так и в дальнейшем, чаще именовал её по-старому - Ориенте) и сегодня готов к беседе с новым послом Советского Союза. Взяв сигару, стал не торопясь раскуривать её.

Я поблагодарил его за приём, сказал, что ожидал встречи с нетерпением, и, передав устный привет от Л. И. Брежнева, вручил Фиделю личное послание нашего генсека. Пока он внимательно читал испанский перевод письма, я, немного освоившись, пробежал взглядом по кабинету и стал рассматривать Фиделя.

За семь лет, минувших после посещения Воронежа, он изменился мало. Та же тёмная клочковатая борода, немного поредевшая, вьющаяся шевелюра с чуть заметной проседью, несколько усталое лицо с легкими морщинками у сузившихся при чтении глаз. Одет в привычную робу притушенно-зелёного цвета: плотная удлиненная куртка с поясом, такие же неширокие штаны, стянутые резинкой. Под курткой более мягкая по ткани рубаха с расстегнутым воротом, такого же, как и куртка, цвета. Чёрные закрытые ботинки на молнии, какие носит большинство кубинцев. Сколько я ни встречался с Фиделем, он всегда, в любую, даже самую жаркую пору был одет именно так и, казалось, совсем не страдал от жары. Во всяком случае, на его лице никогда не было заметно и капельки пота. Лишь один или два раза на отдыхе на одном из Карибских островов он был в гуайявере. На официальных приёмах - в военном мундире Главнокомандующего, а за рубежом - в тёмном элегантном цивильном костюме.

Текст послания я знал. Оно было составлено в дружеском тоне. Леонид Ильич благодарил Фиделя за доверительную информацию по важной африканской проблеме, информировал его о сложной политической ситуации, сложившейся в одной из соцстран. Обещал содействие в решении некоторых вопросов экономического сотрудничества, выражал уверенность, что с приходом нового посла СССР наши связи ещё более укрепятся. Дал мне лестную характеристику как человеку опытному и ответственному в делах, а в отношениях с людьми контактному и высоко порядочному. Заканчивал пожеланием здоровья и успехов, а также упомянул, что, воспользовавшись оказией, шлёт ему обычную посылку (некоторые российские деликатесы: немного сёмги и балыка, несколько баночек икры лососевой и осетровой, три-четыре бутылки водки "Столичной" или "Московской", пару коробок любимых Фиделем шоколадных конфет и три-четыре пакета геркулесовых хлопьев для каши).

Закончив читать письмо, Фидель отложил его в сторону и всем корпусом повернулся ко мне, наклонившись чуть ли не вплотную. И, прямо глядя в глаза, начал разговор. Поблагодарил за привет и письмо, попросил передать товарищу Брежневу пожелания здоровья и успехов. Высказал удовлетворение той информацией, о которой шла речь в письме.