Наш современник Вильям Шекспир

На Востоке и на Западе есть легенда о короле и о королевском платье. (Об этой легенде (в ее русском варианте), применительно к шекспировской трагедии, я впервые узнал из статьи Н. Берковского "Король Лир" в Большом драматическом театре им. Горького")

Король пошел купаться. Он пришел к реке, разделся, платье оставил на берегу, а сам окунулся в воду. Пока он плавал, воры украли его платье. Пришлось королю идти домой голым. Подошел он ко дворцу, велит открыть ворота, но стража его не пускает - его не узнали без королевского платья. Он говорит, что он король, но никто ему не верит. Пришли солдаты, отвели голого человека в тюрьму, потом его судили и приказали бить кнутом на площади за то, что он назвал себя королем.

Так король перестал быть королем, когда у него украли платье.

Величие заключалось в платье, а не в человеке.

Бархатная мантия на горностаевом меху покрывала плечи владыки Британии. Но стоило ему отдать владения - мантию украли. И тогда Лир сразу же перестал быть похожим на короля.

Этой теме посвящена сцена в замке Гонерильи. Лир, гостящий у дочери, вдруг замечает, что ему стали служить как-то иначе, не так, как прислуживали раньше. Он начинает чувствовать новое отношение к себе. Он не может еще понять, в чем суть этого изменения. Ему на глаза попадается дворецкий герцогини Освальд. Лир подзывает его, но тот, даже не обернувшись, проходит мимо. Лир - недавний властитель жизни и смерти каждого подданного - с недоумением смотрит вслед лакею. Королю не приходит в голову, что может существовать человек, рискующий его оскорбить.

Освальд вновь проходит мимо Лира, будто не замечая его.

Лир велит ему остановиться и подойти ближе; он уверен, что сейчас Освальд, поняв свою оплошность, в ужасе падет на колени, умоляя о помиловании. Но лицо лакея спокойно, он продолжает вести себя так же развязно.

Лир спрашивает: знает ли презренный слуга, кто стоит теперь перед ним?

Следует ответ: да, знает. Перед ним отец герцогини.

Для лакея Лир лишь отец той, кто владеет теперь королевским платьем.

Величие короля "с головы до ног" оказалось вовсе не свойством его особенной натуры, а лишь следствием власти, которой он обладал; его отличало от других людей и возвышало над ними только платье, которое он носил. Поклонялись и льстили не Лиру, а платью.

Когда платье украли, короля не узнал даже лакей. Так Лир перестал быть королем. Он теперь даже перестал быть и Лиром.

Он только "тень Лира" - так сказал ему шут.

Старый король отправился в долгую дорогу. Он говорил всем, что он король, но никто ему не верил; над ним смеялись, а он жаловался, умолял, проклинал. Потом он понял: ему уже не нужно украденное платье, он его все равно больше не наденет. Он подходил к концу своего пути. Теперь он больше не говорил, что отличен от других; ему довелось узнать, что он такой же, как и все, - просто человек.

Это и был конец его долгой дороги.

Сказка учила: чтобы узнать истинную стоимость всего существующего, нужно узнать обычную жизнь.

Лир начал узнавать все, что было ему раньше неизвестно; он начал с близкого, простого, с того, что рядом, потом дошел до дальнего - перед ним открылось общее, он понял связь простого и сложного.

Строптивый ответ младшей дочери поколебал младенческую гармонию его существования. Лир пришел в бешенство оттого, что Корделия посмела не исполнить его желания. В дальнейшем, когда выявилось истинное отношение к нему старших дочерей, он раскаялся в совершенной несправедливости. Он стал считать ответ младшей дочери лишь незначительным проступком, а себя виновным в преувеличении этого проступка.

Однако проступок, по его мнению, все же был совершен:

Корделии оплошность! Отчего

Я так преувеличил этот промах...

Лир еще не понял смысла, заключенного в словах младшей дочери. Ему все еще не стало ясным, что ответ Корделии был не промахом, а бунтом.

Лир был уверен, что он ошибался лишь в частности: он не знал истинного отношения к себе дочерей. Ему казалось, это была ошибка не короля, а только отца.

Но действие уже было перенесено на совсем иной простор. Гонцы ночами скакали от замка к замку, развозя призывы к мятежу. Уже втянуты в события сто рыцарей короля и свиты герцогов; вербуются сторонники, образуются партии - близка война.

Однако для Лира все происходящее еще ограничено семейными отношениями: подобная же драма могла случиться и в помещичьей ферме, и в крестьянской лачуге - всюду, где семья: младшие и старшие, родители и дети.

Государственные владения, власть над людьми - все это представлялось Лиру его имуществом. Он подарил его детям так же, как помещик завещает наследникам дом, ноле, стадо. Он отдал дочерям огромное наследство, а им было жалко содержать его свиту - всего лишь сто рыцарей.

Неблагодарность - вот основной порок. И самый ужасный вид этого порока - неблагодарность детей.

Как самой свирепой казни Лир желает Гонерилье испытать то же, что пришлось пережить ему, - если у герцогини Альбанской родится ребенок, пусть он забудет, когда станет взрослым, заботы матери:

Тогда она поймет, во сколько злей

Укуса змей детей неблагодарность!