Наш старый добрый двор

Снова приехала милиция. В третий раз за этот день. Первый раз утром, потом когда Михель пытался отколотить палкой мадам Флигель за то, что называла его шпионом, и в третий раз сейчас.

— Вы вчера днем его видели? — допытывался у Ромкиной матери капитан Зархия. — Или ближе к вечеру?

— Вай, не знаю! Убили моего мальчика! Горе мне!

Джулька стояла рядом и плакала басом.

Всех очень напугал Ромкин пес. Он приполз в подворотню откуда-то с улицы, голова его была рассечена, сквозь запекшуюся уже кровь проглядывала белая полоска кости.

Капитан Зархия присел на корточки, осторожно раздвинул слипшуюся шерсть, подул на рану. Пес заскулил, лизнул ему руку.

— Ничего, череп целый остался. Может, еще и выживет. — Капитан поднялся. — Дайте собаке воды. Чем быстрее она придет в себя, тем быстрее мы найдем ее хозяина.

Ива убежал с последних уроков. Разве тут до геометрии? Куда-то провалился Минасик с запиской Каноныкина, а теперь эта история с Ромкой и его псом.

— Ты хоть что-нибудь знаешь? — спросил Иву капитан.

— Нет. Ромка вчера говорил, что устроит нам всем сюрприз.

— У вас сегодня весь день сюрпризы! — обозлился капитан. — Что за дом такой, соседей вам не стыдно?

Он хмуро оглядел всех, нетерпеливо подергал старенькую портупею с медной пряжкой.

— Так кто же последним видел парня? — спросил капитан еще раз.

— Вы знаете, я режиссирую юнармейскую агитбригаду, так вот вчера вечером у нас была репетиция, и Рома, как это часто случается с ним…

— Не пришел, — закончила Мак-Валуа.

— Тц… — капитан покачал головой. — Я же спрашиваю: кто видел? А кто не видел, меня не интересует.

— Извините, — Мак-Валуа обиженно поджала губы, — я не поняла вас…

Ива хотел было побежать в госпиталь, но капитан сказал ему строгим голосом:

— Стой здесь! А то тебя еще искать придется. Ты, Ива?

— Да, Ива.

— Тогда стой рядом со мной и никуда не отходи. Госпиталь сам к тебе придет, уже звонили…

Как госпиталь может ходить куда-то? То ли капитан очень устал сегодня от всех этих происшествий, то ли от него попахивает вином. Ива даже втянул носом воздух. Но от капитана пахло кожей, как от всех военных людей, и еще папиросой, которую он не вынимал изо рта, — докурит одну и прикуривает следующую.

«Все это началось вечером, — думал Ива. — Вчера вечером. И с Никагосовым и с Ромкой… Что же произошло вчера вечером? Что?..»

А вечером 28 мая 1942 года произошло следующее. Часов в восемь Ромка положил кастрюлю с вареной курицей в хозяйственную сумку, привязал к ручкам длинную бечевку и спустил с четвертого этажа прямехонько в нижний двор.

— Ты что в окно вылез? — спросила Джулька.

— Воздухом дышу, нельзя, да?

Он разжал пальцы, бечевка скользнула вниз, туда, где в сиреневых зарослях стояла уже кастрюля.

Джулька открыла соседнее окно, высунулась в него, но ничего подозрительного не обнаружила.

— Иф, иф! — Ромка потянул носом. — Как хорошо свежий воздух пахнет! Наверное, опять мамины духи брала?

— Заткнись! — огрызнулась Джулька.

— Ивке хочешь понравиться, да? Шиш тебе! На черта ему твои кучеряшки?

Джулька покраснела.

— Дурак! — сказала она. — Это у тебя кучеряшки, а у меня нормальные волосы. Между прочим, лучше, чем у вашей Рэмы-мэмы.

— Охо-хо-хо! — расхохотался Ромка. — «Лучше»!.. У нее косы. Поняла — ко-сы! А у тебя что? Бэ-э-э, кочори[17], как у барашка.

Такого издевательства Джулька вынести не смогла. Она вскочила с места, бросилась к брату и, ткнув его пальцем в нос, выпалила:

— Ненормальный! Ненормальный! Ненормальный!..

На этом конфликт был исчерпан.

Ромка с независимым видом походил по квартире, так, чтобы все убедились: в руках у него ничего нет.

— Что сегодня на ужин? — спросил он.

— Будет сациви. Но не скоро, когда папочка придет.

— Тогда я пока погуляю.

Ромка надел мичманку, подаренную ему моряками после концерта в госпитале. Она была изрядно потрепана, но зато с настоящим, шитым золотом крабом. Кроме того, Алик вырезал специально для нее вставку из тонкого стального листа, отчего верх фуражки туго натянулся и приобрел форму идеального круга.

— Мама, он чего-то задумал, — сказала проницательная Джулька.

Но Ромка уже спускался по лестнице. Во дворе никого не было, если не считать Ивы.

— Привет! — крикнул ему Ромка и добавил: — Завтра, между прочим, я хороший сюрприз всем сделаю.

Свистнув своему псу, он перелез через кирпичную стенку и спустился в нижний двор. Уже оттуда раздался Ромкин голос:

— Фюрер! Ко мне!

Пес послушно затрусил к подворотне: он отлично знал, где следует искать хозяина.

Ромка перетащил кастрюлю с курицей в старую кухню; дело было наполовину сделано. Оставалось разбавить куриным бульоном толченые с киндзой орехи, добавить соли, перцу, пряностей и залить этим соусом поджаренные куски курицы.

Стряпать Ромка умел и любил. Вся его затея к тому и сводилась: приготовить тайком на старой кухне полную кастрюлю сациви, добыть на базаре вина, зелени, свежего лаваша и пригласить Каноныкина с ребятами.

— Прощальная закуска, — скажет им Ромка. — Прошу дорогих гостей к столу!