Наш цвет зеленый

Потому-то и обратили мы внимание на домик. День наблюдаем - ничего нового. Второй день - опять без изменений. Лежим мы, спрятались в яме рядом со стогом сена, отсюда дом хорошо просматривается. Уже верить перестали тому, что нам эвенк рассказывал. А он тут как тут, рядом со мной, прилег и тихо мне говорит:

«Ну вот, сегодня сам увидишь. На третьей рубашке-то рукава вниз смотрят. Сегодня нарушитель придет».

И правда это - когда женщина белье вывешивать стала, обратил я внимание, что среди простынь, полотенец и скатертей болтается на веревке рубашка, а рукава на ветру развеваются.

К вечеру усилили мы внимание. Женщина из дома вышла, собрала белье - гладить, вероятно, будет. А мы сидим, затаились.

Но прачечный телеграф, видимо, сработал безошибочно. Смотрим мы, этак в час ночи какая-то фигура на крыльцо домика тайно подымается. А в доме уже свет погасили - вероятно, спать легли.

Мы выскакиваем - и к крыльцу. А диверсант заприметил, что его окружают, и через сад прямо к стогу сена побежал. Ему мой друг эвенк навстречу. На ноги вскочил: «Стой!» - кричит. Диверсант выстрелил и ранил пограничника. Догнать мы так его и но смогли - скрылся во тьме. Видимо, очень хорошо место знал. Поймали его только к утру, да и то уже на самой границе. Переходить собрался…

Он отстреливался упорно, не желая отдаться в руки пограничников. Пришлось и нам огонь открыть. Взяли мы его тяжело раненного. Он хрипел, отплевывался кровью и глядел на нас ненавидящими глазами. Привели мы его на заставу и стали допрашивать. Поначалу долго молчал. Но когда его перевязали и положили на лавку, жесткое лицо его пообмякло.

«Что с женой делать-то будете?» - спросил он глухо.

Так мы и узнали, что женщина из домика, что возле границы, не вдовой была. А была она замужем за бывшим венгерским хортистом. Это фашисты венгерские, что вместе с гитлеровцами против нас воевали.

«Ну что ж,- отвечаю я диверсанту.- Будем мы жену твою судить за укрывательство врага нашего государства».

«Ну, а дочка как же? - спрашивает диверсант.- Что теперь с дочкой-то будет?»

«А дочку мы в интернат отправим. Будем се воспитывать.

чтоб советской пионеркой росла. Чего же ты сюда, на советскую нашу землю, приходил?» - спрашиваю я нарушителя.

«А я хотел,- отвечает он,- жену свою и дочку с собой увезти».

«Куда же увезти-то? - говорю диверсанту.- Венгрия, она же социалистическая. Такой же, как наша страна, стала Венгрия. Мы и наши венгерские друзья строим социализм. Но чтобы строить его спокойно, нужно быть бдительным. Мало ли чего не случается норой на границе. Вдруг опять такой «телеграф» заработает».

АКВАЛАНГ ПОД КАМНЕМ

- Санька, Санька, смотри, что я нашел!

Петрусь стоял на камне, глаза его сияли. Он тыкал пальцем куда-то вниз, к той подвижной грани, где вода хлопотливо щелкала, ударяясь в каменные глыбы.

- Ты чего, Петрусь? - раздался звонкий голос. Он шел откуда-то сверху, со склона, по которому взбегали вверх кустарники, увитые колючей ежевикой.

Санька, измазанный лиловыми ягодами чуть ли не до самых бровей, высунул голову из кустов и помахал приятелю.

- Беги сюда… Здесь такое!..- прокричал ему Петрусь.

Через несколько минут загорелые, худые тела мальчишек, мелькнув на коричнево-серых камнях, погрузились в воду.

Вот уже несколько дней два приятеля, пионеры из прибрежного колхоза, уходили почти на весь день на склоны голубого залива. Это одно из самых красивых мест Крыма. Но знаю почему, но санатории обошли его - берег пуст.

Дикое нагромождение колоссальных камней, увитых плющом и ежевикой, раскинулось по всему склону. Видимо, когда-то, в незапамятные времена, эти каменные глыбы катились сверху…

…Они мчались, кромсая и разбивая все на своем пути. Часть из них угомонилась но дороге, а часть, достигнув берега, загромоздила границу земли и суши.

Ребята очень любили бывать здесь. Ныряя между каменными колоссами, они любовались подводным миром - здесь было много рыб и водорослей. Сюда часто заплывали полупрозрачные голубоватые медузы.

Курортники не прониклись, видимо, первозданной красотой этих мест.

Голубой залив стал пристанищем «дикарей», приезжавших в Крым без путевок, с тяжелыми рюкзаками, куда едва влезали спальные мешки и палатки. На берегу можно было увидеть лишь этих ребят, опаленных солнцем, проводивших здесь все свободное время.

- Вон, гляди,- заговорщически, полушепотом говорил Петрусь своему товарищу.- Не туда смотришь - гляди в воду, под камни.

В голубоватой толще воды расплывчато обрисовывались контуры какого-то непонятного предмета. Санька различил два округлых баллона, гофрированную резиновую трубку, отходившую от каждого из них, и маску, наполовину прикрытую плоским камнем.

Пучок водорослей, видимо закрывавший баллон, был смыт на сторону волной.

- А ну тащи,- скомандовал Петрусь.

И Санька нырнул в воду.

Отвалить в сторону несколько плоских камней не составило большого труда - ведь под водой они легкие.

Но вытащить находку с первого раза Санька не успел - не хватило воздуха.

Он вынырнул, отдышался и задыхающимся голосом едва проговорил: