Наш Витя – фрайер. Хождение за три моря и две жены

Позже Витя понял, что вовсе не надо было круто менять жизнь. Маня могла месяца три прожить у матери, а он за это время «прописаться» в желанном оркестре. Но тогда! Одна мысль о том, что Манечке, его Манечке, будет неудобно, страшно или, не дай бог, унизительно на этом свете хоть пять минут… Каким-то образом он умудрился за Маню пережить все чувства обиженной женщины, хотя обижать Маньку не собирался.

— Снимаем квартиру! — то был широкий жест.

— На какие шиши? — тихо и печально спросила Манька.

— Это уж моё дело. — Так отвечают настоящие мужчины?

Нужны деньги, прощайся с кларнетом, впервые намекнула судьба. Из оркестра он ушёл.

Факт второй. Звёздный час

И в тот же день нанялся на работу в клуб военной части, расквартированной на окраине Москвы.

Начальник клуба был старший лейтенант Козлов со средним музыкальным образованием и мечтой идиота — донести до командирского состава красоту «Романса» Шостаковича из кинофильма «Овод».

— Не все знают. Это… — он вытягивал губы трубочкой и, плавно водя по воздуху руками, начинал гудеть. — Соберём оркестр, и… Никакой же культуры, ебс! Мы всем покажем, что могут военные музыканты! — руки взметывались. Он улетел бы в небо, толстый воздушный шар, если бы Витя не заземлил:

— Сколько, однако? — и, преодолевая смущение: — Сколько платить будете? Человеку семейному?

Той зарплатки должно было хватить, чтобы снять комнату в коммуналке и на щи с мясом. Внимание, Самуил Абрамович! Всё на тему: пошли деньги, но с музыкой было кончено.

Старлей-начальник был неплохим маршевым дирижёром. Но полным идиотом. Пьющим. И с фантазиями. Но к счастью, он разрешал оркестру нелегально играть на танцах. С танцплощадки неплохо кормились расплодившиеся в клубе музыканты. Витя с Маней снимали отдельную однокомнатную с балконом. И даже купили по случаю отличную виолончель и первую картинку на стену. Хорошего неизвестного художника. Ню, разумеется: голая розовая женщина излучала флюиды эротики и постельной нежности над обеденным столом и детской кроваткой.

Идея донести «Романс» до комсостава между тем становилась материальной силой. Репетировали денно и нощно. Сначала дирижировал старлей. С помощью глотки он упрямо пытался навязать свои странные пьяные фантазмы музыкантам.

— Гобой, не властуй! Благородней, ебс! Да элегантней ты, ебс! Как балерина. Она толстожопая, но прыгучая. Понял?

Голос его постепенно превращался в львиный рык, и Витя видел, что талантливый студент-отличник с тонкой нервной организацией Алик Шлицер уже не попадает мундштуком в рот.

— Флейта! — именно в этот миг грозно окликал Алика старлей. — Ты что дуешь своей свистулькой прямо на меня? А ну, как воробушек в веточках: туда-сюда, туда-сюда, ебс… Запутался, падла, — удивлённо всматривался во что-то несуществующее старлей, — лоб разбил. Куда задевалась птичка? А, Виктор?

Устав от бесплодных усилий, дирижёр передал руководство оркестром Вите. Музыкантов подбирал тоже Витя, в основном из студентов, жаждавших приработка. Ансамбль сложился.

Настолько, что в одну из репетиций, дирижируя, Витя вдруг почувствовал… кайф, удовольствие, вдохновение? Ну, ту самую избыточную энергию, которая что-то смещает в реальности. Внимание! По всем Витиным нынешним подсчётам, где удовольствие от музыки, там и поворот к безденежью.

Но пока… Был ещё тот звёздный концерт. Звёздный, потому что, обернувшись для поклона, Витя увидел бесчисленное число звёзд. Металлических, на погонах. Офицеры сидели рядами, и погоны выстроились в звездные реки.

И все это не двигалось, все эти млечные пути и галактики остановились и застыли. Были те редкие минуты ошеломления, когда зал держит паузу. И…

Взрывается! Они играли на бис пять раз!

До комсостава — «Романс» Шостаковича дошёл.

А старлей ошалел.

Он гонял их на все конкурсы военных и не военных коллективов, и они завоевывали призы и места. Он пробил Театр Советской армии, Колонный зал и, наконец, Большой театр. Большой! И в Большом они играли! Всё шло замечательно. Но…

Денег они получали все меньше и меньше.

Старлей дурел по модели Ивана из анекдота. «Иван, конюх колхоза «Дружба» Ленинского района просит исполнить в концерте по заявкам трудящихся свою любимую «Ванька-Манька, хули тобе». Через год:

«Иван Иванович, председатель колхоза «Дружба» Ленинского района просит исполнить русскую народную песню «Дубинушка». Ещё через год: «Иван Иванович Иванов, заведующий сельхозотделом Ленинского райисполкома, просит включить в программу концерта произведение Баха «Токката и фуга до мажор».

Старлей даже перестал пить портвейн «Три семёрки», старлей пёр вверх, старлей усложнял репертуар. Витя бы и не против. Но танцульки теперь стали не по чину, тайные приработки кончились. Коллектив рос, его одевали, возили, кормили. А клубный бюджет трещал по швам, зарплата таяла.

Маня продала виолончель и стала принимать сумки с продуктами от родителей с двух сторон. Какие из родителей жили беднее, Витины или Манины? Те и другие. Мишке было пять, Маня была беременна Сашкой. Своего жилья как не было, так и нет…