Наша борьба. 1968 год: оглядываясь с недоумением

Писатель и журналист Гётц Али внес в эти дебаты важный вклад. Он и раньше, публикуя сочинения, посвященные ужасам национал-социализма, и регулярные колонки в Tageszeitung, ставил перед немцами зеркало, в котором с беспощадной отчетливостью демонстрировал их подлинный облик. Хотя в последнее время у нас укрепили свое положение немногочисленные общественные группы, испытывающие под влиянием государственнических националистических идей симпатии к нацистскому периоду, чрезвычайно позитивным является то обстоятельство, что в сегодняшней Германии подведена черта под нацистским варварством и дана критическая оценка ответственности, которую несет за случившееся каждый элемент социума, каждая профессиональная группа, каждое предприятие и каждое общественное объединение. В 1950—60-х годах дело обстояло далеко не так. В моей собственной партии (СвДП) мы очень долго боролись со старыми нацистскими структурами, которые пытались продлить свое существование. Негодование молодежи в те годы отчасти было направлено против молчания военного поколения, которое, хотя и принимало участие в строительстве новой жизни и новой страны, не хотело прояснить собственную роль в становлении тоталитарного государства.

Гётц Али был одним из этих «юных дикарей», желавших пролить свет на непроработанное прошлое и, обнажая загнанный внутрь конфликт, попытаться изменить положение дел. В книге «Наша борьба. 1968 год: Оглядываясь с недоумением» он подвергает самокритичному анализу собственный тогдашний опыт, безжалостно выявляя в нем черты тоталитарного мышления и поведения. Али пытается показать, что в деятельности студентов 1968 года можно проследить преемственную линию, имеющую антидемократические и тоталитарные истоки. Несмотря на их восстание против консерватизма и замалчиваемого национал-социализма поколения родителей, он усматривает в этих молодых людях более тесную связь с их противниками, чем согласились бы признать они сами. С точки зрения Али, либерализация общественной жизни в Германии была в первую очередь следствием взвешенной политики старшего поколения, а не революционных притязаний молодежи.

Он одобрительно отзывается, в частности, о Ральфе Дарендорфе: этот ученый, вызывающий у меня восхищение, в 1968 году во Фрайбурге дискутировал на крыше автобуса, стоявшего в паркинге перед зданием, где проходил федеральный съезд СвДП, с предводителем студенческого движения Руди Дучке. Беседа Дарендорфа и Дучке, либерального профессора социологии и марксистского активиста, отчасти иллюстрирует тезис, выдвинутый Гётцем Али. С одной стороны – продуманная аргументация реформатора, с другой – эмоциональные требования революционных перемен, высказанные более молодым участником дискуссии. Впрочем, в этом образе нельзя разглядеть предысторию тогдашней ситуации. Желая прояснить для старших членов партии, чем именно взбудоражена молодежь во многих германских университетах, я, возглавлявший в то время молодежную организации СвДП, пригласил Руди Дучке на съезд. Мы считали нужным устроить очную ставку либералов с этим авторитетным представителем части молодого поколения, хотя Дучке в сущности был далек от либеральных позиций. В несогласии с вьетнамской войной мы были с ним едины. Однако тогдашний либеральный истеблишмент еще не был готов к таким дебатам. Дарендорф, который настойчиво искал возможность завязать диалог и тем самым проявлял подлинную либеральность, был явным исключением. Ему, как и мне, основные требования молодежи, ее призыв к реформам и проработке прошлого, казались вполне оправданными – ведь мы тоже принадлежали к этому молодому поколению.

Сам я и сегодня оцениваю движение 1968 года более положительно, чем Гётц Али. Эту оценку я разделяю с Ральфом Дарендорфом, который в книге «Соблазны несвободы» писал: «В зеркале обратного вида 1968 год предстает модернизационным рывком – к равноправию женщин и обществу знания, к гражданским инициативам и осознанию экологических проблем, к толерантности в отношении других и заинтересованном отношении к тому, что происходит вдали от страны. Вместе с тем он стал моментом утверждения релятивизма и в этом своем качестве явил в просвещенном мире открытого общества оборотный, фундаменталистский лик Януса».