Наша древняя столица

Высотой пошла в сорок шесть сажен,

На три яруса колокольный звон.

Старший колокол в десять тысяч пуд,

Чтоб на десять вёрст разливался гуд.

Колокольню ту в тот голодный год

«Иваном Великим» окрестил народ.

До сих пор она золотой главой

Над Кремлём стоит, перед всей Москвой.

* * *

С монастырских стен далеко вокруг

Видны пашни, лес, и река, и луг.

Только пашенки не зелёные —

Земли, засухой опалённые.

А трава в лугах непригодная,

А река в песках мелководная.

Ручеёк бежит — а была река.

А вдали село — не видать дымка.

Каждый дом в селе словно глух и нем,

Кто остался жив, тот ушёл совсем.

С монастырских стен — пустота, простор,

А посмотришь внутрь в монастырский двор, —

Там довольство всё от былых времён,

И гудит над ним колокольный звон.

Запаслись попы на десятки лет,

Нету дела им до народных бед.

Не хотят попы продавать зерна:

С каждым днём растёт на зерно цена.

Лишь помещик так жить богато мог,

Он всю жизнь с крестьян собирал оброк.

В недородный год тот оброк велик:

Чуть не всё зерно отдавал мужик.

Умирал холоп, убегал не в срок,

Кто остался жив — тот платил оброк.

Мор, пожар, война — это всё равно.

Коль остался жив — подавай зерно!

И несёт мужик долю жалкую,

Всё под окриком да под палкою.

Но богаче всех царь в стране своей,

Не ему жалеть крепостных людей.

У него, царя, больше всех земли,

Для него, царя, все сады цвели.

Потому что царь откупил всех пчёл,

И весь мёд в стране Годунову шёл.

Бани все в Москве взял на откуп царь,

Грош плати царю — в бане тело парь.

Не глядит Борис на мужицкий пот,

А в народе гнев, тайный гнев растёт.

1606 год

О ЛЖЕДМИТРИИ-РАССТРИГЕ, О МОСКВЕ ПРИ ПОЛЬСКОМ ИГЕ

Жили да были, носили жупаны

Ясновельможные польские паны.

Знатные, важные, как поглядишь,

Только в казне королевской-то — шиш!

Всё-то им, панам, земли не хватало.

Всё-то им плохо, да всё-то им мало.

Смотрит на русских завистливый пан —

Взять бы себе на работу крестьян!

Пану обидно, что рожь и пшеницу,

Лён и гречиху, скотину да птицу

Русские пахари с русской земли

Польскому пану во двор не везли.

Польская шляхта сидит на Волыни,

Паны-хозяева — на Украине.

Заняли паны и запад и юг, —

Русскую землю забрать бы вокруг!

Вот бы войну! Но для этой войны

Польскому пану силёнки нужны.

И как не раз уже ездили, снова

Едут поляки к царю Годунову.

Зарится шляхта на лакомый кус

И предлагает нам вечный союз,

Но при условии, чтобы побольше

Русской земли отходило бы Польше.

С панами царь гостевал, пировал,

Только земли он гостям не давал.

Так вот годами велись разговоры…

В, это же время да в эту же пору

Жил-проживал в монастырских стенах

Рыжий, ничем не приметный монах.

С виду покладистый, скромный, смиренный,

Был одержим он мечтой дерзновенной.

Как-то весною исчез из Москвы,

Где-то бродил на границах Литвы

И перешёл к украинским магнатам,

В замки, на службу к полякам богатым.

И вот тогда со шляхетской земли

Странные, смутные слухи пошли…

«Эй, здорово, сват!» —

«Здорово!» —

«Слышал слово?» —

«Что за слово?» —

«Ныне бают на торгу,

Что конец царю-врагу —

Царь Димитрий объявился!» —

«Да убит он аль убился!» —

«Не убился, не убит,

Слышь, народ-то говорит:

Ляхи малого украли,

Обучили, воспитали.

Круль царёнка увидал,

В баньке парить приказал,

Обрядить во что почище,

Войска дать ему три тыщи,

И царевич наш пошёл

Отвоёвывать престол». —

«А Борис? Он сам при сыне!» —

«Нам Борис не нужен ныне,

Он на царстве год седьмой —

Ходим по миру с сумой.

Что ни день, то царь богаче,

Что ни ночь, мы с горя плачем.

Ни кола и ни двора.,.

Нам бы лучше жить пора». —

«Вот так шту-ука! Эко дело!» —

«Мне беднячить надоело,

Я к царевичу пойду!

Сват, а ты?» —

«Да подожду!»

Так появился, народу на горе,

Беглый монашек Отрепьев Григорий.

Скоро Москва услыхала молву:

Дмитрий с войсками идёт на Москву.

Дмитрия ждут и встречают повсюду.

Были такие, что верили чуду.

Хочет Лжедмитрий занять поскорей

Место на троне московских царей.

Долго ли, скоро ли судьбы решались,

А города самозванцу сдавались.

Чем же была его слава крепка?

Рать у него не была велика —

Паны немного Отрепьеву дали, —

Да на пути беглецы примыкали.

Чем привлекал самозванец-смутьян

Русских людей, горожан и крестьян?

Тем, что не верил народ Годунову,

Ни его разуму, ни его слову,

Шёл к самозванцу, Бориса кляня,

В самое полымя шёл из огня!

Знали бы, ведали прадеды каши,

Что приготовил им рыжий монашек!..

Царь не дождался прихода врагов —

В тяжком недуге Борис Годунов

Умер внезапно, покинутый всеми.

Здесь начинается Смутное время.

* * *

Шляхтичи ходят по русской земле.

Гришка Отрепьев — хозяин в Кремле.

В Польшу расстрига за помощь в походе

Шлёт королю Сигизмунду дары —

Много сокровищ из царских угодий:

Золото, утварь, алмазы, ковры.

Опустошились дворцовые клети.

Польские паны — хозяева тут.

Прямо из Польши в стеклянной карете

Шляхтянку в жёны расстриге везут.

Перед Мариной, полячкой надменной,

Русские девушки падают ниц.

А на Маринке — венец драгоценный,

Шапка венчальная русских цариц.

С этой Маринкою царь самозванный

Русской землёю собрался владеть.

Пляшут под музыку польские паны,

Русским красавицам стыдно глядеть.

Сроду такой не видали стыдобы:

Женскому полу плясать во хмелю.

Не приходилось и слыхивать, чтобы