Наша древняя столица

Вырыт новый, замечательный

Волго-Дон, большой канал.

1670 год

КАК У ЦАРСКИХ ВОЕВОД РАЗИН АСТРАХАНЬ БЕРЁТ

Что за дым плывёт над водами,

Смоляной, тяжёлый дым?

То расстелется разводами,

То стоит столбом седым.

И трещит, пылая в пламени,

Тот, что в Астрахань пришёл, —

С золотым орлом на знамени

Боевой корабль «Орёл».

Зарядил он пушки новые —

Мощных двадцать два жерла,

Чтобы залпами громовыми

Встретить Разина-орла

И разбить его бунтарскую

Семитысячную рать,

Что решила крепость царскую —

Город Астрахань забрать.

И могла бы рать огромная

В том бою костьми полечь,

Только Разин ночью тёмною

Сам успел корабль поджечь.

И костром над гладью водною

Тот корабль сгорел дотла,

А в то время месть народная

В город Астрахань вошла,

Хоть готовили заранее

Гарнизоны на валу —

Ядра, камни для метания

И кипящую смолу.

Враг стоял за каждым выступом,

На стенах и у ворот,

Да Степан пошёл не приступом,

А вокруг повёл, в обход.

По садам, по виноградникам

Рать привёл он в те места,

Где открыла Ходы ратникам

Городская беднота.

Как взошли, из пушек грянули:

Раз! Два! Три! Четыре! Пять!

Все стрельцы от стен отпрянули —

Видят, надо город сдать.

Все семь тысяч в город хлынули,

Зашумели бунтари,

С колокольни сами скинули

Воеводу бунтари.

В первый день считали головы

Царских слуг — князей, бояр,

У купцов для люда голого

Отбирали весь товар.

Выпадало этой долюшке

Двадцать семь горячих дней:

Пусть узнает царь, что волюшка

Царской власти посильней,

Что идут войска народные

С грозным Стенькой во главе

Истребить царю угодные

Распорядки на Москве,

Разогнать гнездо-боярщину,

Разгромить её оплот*

Снять налог, оброк и барщину

И освободить народ.

«Вот бы нам царя хорошего,

Чтоб спокоен был и тих.

Только где сейчас найдёшь его?

Разве   выбрать   из   своих

Молодого государя нам?»

И не думал люд о том,

Что сильны цари боярином,

Дворянином  да купцом.

Но свободы русской зарево

Разгоралося вокруг —

Против силы государевой

Города восстали вдруг.

Слава Разина победная

По Руси пошла теперь,

В каждом доме люди бедные

Раскрывали Стеньке дверь.

То не воры, не разбойнички —

Шли вдоль волжских берегов

Стеньки Разина работнички

На боярство, на врагов.

ВСПОМИНАЕМ И ПОНЫНЕ О ПЕРВОЙ РУССКОЙ ГЕРОИНЕ

То не ворон, то не птица

Пролетела в тишине —

То монахиня-черница

Мчалась лесом на коне.

Меж стволами покрывало,

Словно крылья, трепетало,

И косился конь слегка

На чудного седока.

К Стеньке Разину стремилась,

Третью ночь в седле, без сна.

Что ей будет? Гнев иль милость?

Не ошиблась ли она?

В монастырских стенах всюду

Проклинают бунтарей,

Говорят честному люду:

Стенька Разин-де злодей.

А она, затеяв дело,

Монастырь покинув свой,

Убежать сама посмела

В стан Степана боевой.

И Алёна соскочила

С запылённого седла,

И лицо росой умыла,

И коню травы дала.

Отдышалась, постояла,

Стиснув зубы. А в груди

Сердце трепетно стучало,

Вот уйми его, поди!

Набралась Алёна силы

И, закрыв глаза на миг,

Под уздцы коня схватила,

Зашагала напрямик…

Солнце только выплывало,

Как Алёна подошла

К атаманскому привалу

Близ рыбацкого села.

Тихо таяли туманы,

У реки пылал костёр.

Собирались атаманы

К Стеньке Разину в шатёр.

Алексеев, Харитонов

И Сергей Кривой пришёл,

На совет явился с Дона

Брат Степана — Разин Фрол.

Все герои, все бесстрашны,

Все могучи и сильны,

Все своей Руси «бунташной»

Беспокойные сыны.

В чёрной рясе запылённой,

Так стремительна, храбра,

Подошла к шатру Алёна,

Подняла завес шатра.

В полумраке шум и споры,

Брань да хохот, разговоры,

Но в шатёр вошла она —

Вместе с нею тишина.

Тишина и удивленье —

Что за странное явленье!

От волненья вся бела,

Так Алёна начала:

«А к Степану Тимофеичу

С Арзамаса мы пришли,

Чтоб Степану Тимофеичу

Поклониться до земли.

Бьём челом тебе, покорные,

Справедливый атаман!

Не гляди на рясы чёрные

Да на мой духовный сан.

Я пришла к тебе с надеждой —

Дай нам меч, пищаль, копьё,

А под этою одеждой

Бьётся сердце, как твоё.

Я хочу служить народу,

Дай мне силы боевой;

А не дашь, так лучше в воду,

В реку, в омут головой!

Верь мне: я тебе подмога,

И за мной народ пойдёт.

Беглых, бедных ныне много,

И всё больше, что ни год.

Гневом Русь кипит, что пекло;

Коль скажу, так не совру:

Мужиков, холопов беглых

Тысяч семь я соберу.

Будем биться день и ночь,

Чтобы Разину помочь!

Только было бы чем биться,

Будем брать с тобой столицу.

Верь мне, батюшка Степан,

Справедливый атаман!»

Тут Алёна вдруг смешалась,

Провела рукой по лбу,

Замолчала и прижалась

К деревянному столбу.

В стенки гулко ударяясь,

Шмель кружился под шатром;

Атаманы, удивляясь,

Все молчали впятером.

«Не видал ещё доселе, —

Вдруг подумал Стенька вслух, —

Чтобы в слабом бабьем теле

Жил такой могучий дух!

Ну, голубушка-черница,

Бабья сила велика:

Ни в одной донской станице

Нет такого казака.

Дам тебе вооруженья —

Много дать я не могу,

Но для первого сраженья

Кое-чем вам помогу.

Дальше сами добывайте,

У боярства отбирайте.

А за то, что ты со мной,

Вот поклон тебе земной!»

Стенька встал перед Алёной

И Алёне удивлённой

Поклонился до земли.

Кудри на землю легли.

Молодцы молчали стоя,

Не сводя со Стеньки глаз:

С грозным батькою такое

Сотворилось в первый раз.

А вверху, невидим глазу,

Всё гудел косматый шмель

И замолк внезапно, сразу —