Наша фантастика, №3, 2001

Сюжет романа определить трудно — автор явно незнаком с принципом «бритвы Оккама», гласящим, что не следует, дескать, плодить сущности сверх необходимого. Начало книги — типичный криминальный боевик, затем в него вплетаются элементы мелодрамы (будущая жена главного героя) и научной фантастики — загадочная клиника и возвращение к жизни «безвозвратно мертвых» преступников. А под конец — сплошная философия: ящероподобный монстр в костяной чешуе, но с человеческим сознанием, в которого переродился один из пациентов, оказывается одним из представителей нового вида разумных существ, способного выжить на вконец загаженной планете — так сказать, «вторым шансом» для человечества. Идея, надо сказать, не новая, но еще недостаточно навязшая в зубах у читателей. И все же, несмотря на сочетание трех из четырех самых популярных жанров (боевик, мелодрама и фантастика), роман трудно назвать шедевром серии «Абсолютное оружие» — в стремлении охватить как можно большую читательскую аудиторию автор не слишком заботится о качестве текста. Криминальные разборки слишком затянуты и главный отрицательный персонаж ну никак не мрет, хотя на него под конец ополчились и бандиты, и милиция, и охранники клиники, а вечные истины — верность врачебному долгу, честность, любовь к детям — это, конечно, хорошо, но от примитивной их эксплуатации (прямо как в мексиканском сериале) почему-то начинает тошнить, а герой временами вызывает брезгливое недоумение. В силу всего вышеперечисленного вряд ли кто-то из читателей захочет перечитать данный роман еще раз.

Людмила Полежаева

История человечности от фантаста-историка

Андрей Валентинов. ОЛА. — М.: ЭКСМО-Пресс, 2001. — 448 с. — 8100 экз. — (Нить времен).

Тема донкихотства в последнее время, кажется, стала крайне популярной среди современных писателей. Относительно недавно вышел сборник «Ритуал» Марины и Сергея Дяченко, где среди других произведений была и повесть «Последний Дон Кихот» (а на подходе еще один их сборник, который так и называется), недавно поставили по упомянутой повести спектакль, и вот — роман «Ола» Андрея Валентинова. На обложке — знакомая фигура худощавого старикана в древних латах. Неужели мы имеем дело с очередной версией истории «славного рыцаря из Ламанчи» и автор снова будет убеждать нас: «Не так все было, совсем не так»?

Сам Валентинов и отвечает на этот вопрос — на первых же страницах своего романа, где обращается к господину Сервантесу со словами, взятыми из его же, Сервантеса, книги. Мол, взявшись за подобную тему, не могу не отдать должное Вам, уважаемый, поскольку «Свет, зажженный Вами, Ваша Милость, четыре столетия тому назад, не погас и ныне возвращается к Вам же».

И дальше — неожиданный поэтичный шквал, зажигательный танец, в котором каждый герой (и, само собой, автор!) представляются читателю. Такая вот своеобразная стихотворная аннотация: здесь вам и Начо Бланко, вор-пикаро средневековой Кастильи, и Дон Саладо (догадались, на кого похожий?), и лисенсиат, то бишь бывший студент университета, и осел Куло, с которого начинается роман… Познакомились? Тогда в путь!

Действо, к которому мы имеем возможность приобщиться, чем-то напоминает театральное представление, а чем-то — дневник пикаро (поскольку повествование идет от первого лица, и лицо это — Начо Бланко). За «декорации» можно не переживать: Андрей Валентинов (он же — Андрей Валентинович Шмалько, доцент Харьковского университета, кандидат исторических наук) в реалиях того времени разбирается хорощо. На его счету более двух десятков фантастических романов, которые сам автор определяет как «криптоисторические», то бишь посвященные «потайной, скрытой» истории, которая «могла бы быть». В отличие от своих многочисленных коллег-ученых, А. Валентинов пишет не только достоверно, но и интересно. Собственно, мы имеем дело с редким случаем, когда по художественной книге можно изучать историю. Само собой, если делать поправку на элемент фантастического допущения.

Вот например: всем известно, что в Испании XV века рыцарство уже почти вышло из моды. На идальго, который странствовал бы пыльными дорогами в поисках кандидатов для честного поединка, смотрели бы в крайнем случае снисходительно, а то и вообще посадили бы под домашний арест. А удрал бы он из-под ареста — долго ли прожил бы в мире, который существует совсем по другим, ему не известным и не понятным законам?