Наша фантастика № 2, 2001

Господь резко повернулся и зашагал в сторону городского парка. В тишине, не нарушаемой ни шумом работающих двигателей, ни скрипом тормозов, ни гамом недовольных и раздраженных людских голосов, ни прочими тресками, скрежетами, грохотом и визгом, было особенно слышно, как прекрасно то, что птицы поют.

— Можно придумывать правила, можно даже следовать им, — донесся до Сатаны Его голос. — Я бы не стал вмешиваться. Но недопустимо втягивать в свою игру тех, кто не в состоянии ни придумать свои правила, ни играть по чужим. Я поступил жестоко, и моя собственная жестокость терзает меня. Но я не был несправедлив… Они устанавливали, не спросясь, свои правила для всех — я тоже. Просто обычно выигрывали они, а на сей раз — я. Если это, конечно, можно назвать выигрышем…

Некоторое время Ангел Тьмы вслушивался в странные звуки, пока не понял, что это Господь тяжело шаркает по асфальту.

— Устал я, — сказал Он внезапно. — Ужасно устал. Наверное, это старость.

Он вошел в парк и свернул на боковую аллею.

Сатана обернулся к Иисусу:

— Сколько тысяч лет терпел — и вдруг на тебе. Интересно, что можно было сотворить, чтобы так прогневить Господа?

— Скорее речь идет о последней капле, переполнившей чашу, — мягко возразил Сын. — Ничего нового — но так же ужасно. Ты газеты читаешь?

— Время от времени, — пожал плечами Сатана.

— А Он не так уж и часто. Наверное, это тоже сыграло свою роль.

Бог-Сын еще раз погладил собаку и протянул Сатане обрывок старой газеты, выглядевшей так, словно кто-то скомкал ее в порыве ярости.

Сатана разгладил лист и пробежал его взглядом. В глаза ему почти сразу бросились строки: «… Лаос подарил пару слонов Кубе, а Гавана не приняла „сувенир“ из-за строгих требований карантинной службы. Согласно международным правилам СЛОНОВ ДОЛЖНЫ БЫЛИ УТОПИТЬ В МОРЕ…»[5]

Иван Безродный ПРОСТО ХАКЕР

Стояла невыносимая жара. Радио Оклахомы передало, что подобной погоды не было уже, как минимум, лет двадцать пять. За месяц на поля не выпало ни одной капли дождя, беспрестанно дули суховеи, губя урожай, и обозленные фермеры с ног сбились, пытаясь предпринять хоть что-нибудь.

Разумеется, маломощный кондиционер старенького «доджа» семьдесят пятого года выпуска абсолютно не справлялся со своей работой. Пакстон приоткрыл окошко совсем чуть-чуть, но пыль, столбом клубившаяся за его верным латаным-перелатаным скакуном, по необъяснимой причине все равно проникала в салон, ела глаза, забивалась в нос, скрипела на зубах и ложилась серым слоем на приборный щиток. Он старался ехать медленнее, но это не помогало. Летняя грунтовая дорога номер 53, вьющаяся между кукурузных полей, могла предложить ему только пыль, кочки и по крайней мере два часа езды до федеральной трассы, с которой он недавно свернул для сокращения пути и за что уже сейчас ужасно себя ругал. Литровую бутылку кока-колы Стенли выпил еще утром и теперь жестоко мучался жаждой. Пот ручьями тек по его лицу и спине, пропитав насквозь белоснежную еще утром рубашку. Грязный носовой платок безжизненно лежал на пассажирском сиденье, и к его услугам Пакстон больше не прибегал. Он был так разозлен и раздосадован, что даже не слушал свою любимую радиостанцию «Дженни Стокс радио», специализирующуюся на кантри-блюзах. «Скорее бы добраться домой, — раздраженно думал Стенли. — Сутки из ванной не вылезу!»

На его пути до сих пор никто не встретился — видимо, все местные жители были сейчас в поле, спасая посевы. Пакстон заметил лишь несколько тракторов, да пару раз над дорогой пролетел сельскохозяйственный самолет. Поэтому, задумавшись о чем-то отвлеченном, он не успел среагировать на одинокую голосующую фигуру, внезапно появившуюся за очередным поворотом. Чертыхнувшись, Стенли промчался мимо, со скрежетом переключив передачу. «Надо было на прямом участке стоять», — злорадно подумал он.

Ярдов через двести он заметил еще одного голосующего, как ему показалось издалека — ребенка, возбужденно размахивавшего руками. Пакстон сбросил газ и, подняв тучу пыли, притормозил, поравнявшись с… кроликом по имени Багз Банни. Тот невозмутимо стоял на обочине и со вкусом грыз большую аппетитную морковку. Ростом он был чуть более метра, но выглядел не как настоящий кролик-переросток, а точь-в-точь как нарисованный персонаж известного мультсериала. Даже невооруженным глазом было видно, что он именно нарисованный и выпадает из окружающей реальной действительности.

— Ну? — требовательно спросил Банни, откусывая морковку. — Мне что, хрум-хрум, нужно ждать приглашения, док?

И голос у него тоже был копией голоса мультипликационного Банни. Пакстон ошарашенно уставился на это явление и судорожно сглотнул. В горле запершило, а едкая струйка пота затекла ему в глаз, и тот начало щипать. Пакстон рукой потер глаза и опять воззрился на кролика. Тот не исчез. Более того, стал проявлять нетерпение, ускоряя поглощение нарисованного корнеплода.

— Не правда ли, сэр, ужасная сегодня стоит жара? — Банни отбросил хвостик моркови в высокие заросли кукурузы и с завистью вздохнул: — А у вас в машине, наверное, прохладно…