Наша игра

Паша не был дураком и понимал – он жив только до тех пор, пока нужен Забродину. Даже того, что он видел, хватило понять – Забродин ходит под расстрельной статьей. А иначе никак не объяснить то, что рядом с ним – бандиты, отмороженные на всю голову.

Ирину забрали. Сказали, что посадили в КПЗ по подозрению, но по факту Паша понимал – взяли в заложники. Если он рыпнется – пострадает она. Но и ее уберут в любом случае, как и его. Свидетели лишние не нужны.

И то, что Забродин его за стол посадил, ужином накормил, говорил с уважением, ничего это не значит. Паша все же не дурак…

Он просто пьяница.

Как сосет изнутри. Ствол бы в пасть и… но Ирина пострадает.

Иришка…

Бывшая Россия, Удмуртия Ижевск Тысяча тридцать девятый день Катастрофы

Невесело в эту ночь было и в Ижевске…

Чуть выше Сенного рынка, во дворах, была гостиница МВД, переделанная из детского садика. Место это было очень удобным – рядом рынок, чуть выше – старое и новое здание МВД. А дома здесь стоят так, что в паре мест перекроешь – и вот у тебя крепость.

Но заинтересованные лица собрались не здесь, а по соседству, в бывшей республиканской типографии. Там тоже закрытая территория, внутри центрального трамвайного кольца…

– На кого этот Дьячков опирается?

…

– Не знаем. А стоило бы знать.

– Контакты отрабатываем…

– Надо не контакты отрабатывать, а заложников брать!

Ягафаров был зол. Саднила рука – он ожог получил. Саднила душа – от злости, от беспомощности, которую он почувствовал там, под пулями. Такое не прощают.

– Единственные две его близкие связи ушли. Положив при этом толпу народа. Больше никого нет.

– Не может быть, чтобы не было. Его коллеги по работе…

– Ты, мил человек, говори-говори, да не заговаривайся, – скрипучим голосом проговорил один из собравшихся, – то, что твоих положили на дороге и тебя самого чуть в деревянный бушлат не одели, еще не повод беспределить.

Ягафаров сдержал свой гнев.

– Сколько к нему ушли – двое? На дороге было минимум шесть нападавших! Плюс еще Камбарка. Откуда он взял столько людей?

– Ясно, Равиль, – сказал еще один, – мы тебя выслушали. Послушайте меня теперь. Дьячков – на мой взгляд, тема хоть и важная, но не основная. В конце концов, сколько бы при нем людей не было – они вне закона. Сколько они будут по лесам шарахаться – месяц, два? Потом либо их ликвидируют, либо сам Дьячков уйдет за пределы республики, к тем же блатным самарским…

– К самарским не уйдет, – поправил кто-то, – у него терки с тольяттинскими. С воронятами то есть.

Выступающий зло посмотрел на перебившего.

– Или в Новгород уйдет, там у него тоже подвязки есть, сколько на торг ходил. Дело не в этом. Я бы подумал вот о чем – о донецких. Первый эшелон уже прибыл. Там и бойцы обстрелянные, и танки. Тема эта начата Дьячковым, но ее не свернуть, потому что утверждено Госсоветом. Вот и вопрос: а как мы с донецкими будем уживаться. А? Я бы об этом думал, а не о лесных братьях…

На выходе один из тех, кто участвовал в совещании, мигнул Ягафарову – найди, мол, меня потом…

Разговор о Ягафарове имел место и в редкой для Ижевска бронированной «Ауди», которая сейчас шла по Пушкинской в сторону Десять лет Октября…

– Напрягают меня менты, – задумчиво сказал один из тех, кто сидел на заднем сиденье, – пока они вроде как на нашей стороне, а дальше что?

– Думаешь, переметнутся? К кому?

– Вопрос не в этом…

…

– Ты помнишь, в девятом году был серьезный базар. Перевощиков тогда у них министром был…

– Помню.

– Что мы им говорили?

…

– Мы национальная республика, но платим в центр больше, чем многие российские области. Вы как будто не наши, как оккупанты себя ведете. Вам говорят «апорт» – и вы тащите им то, что собрали с нас. Вам говорят «фас» – и вы рвете. В республике уже ничего не осталось. Ижмаш под федералами. Удмуртнефть продали китайцам и тем же федералам. Автозавод под самарскими. Нам с чего жить? Нам чем питаться? Нам на какие средства жить? Завтра нашим детям ларька не останется. Посмотрите на Татарстан, посмотрите, как они живут и как живем мы. Почему так, мать вашу. Почему?!

…

– И чо, кто-то понял?

…

– Ни хрена не поняли! Треть городского бизнеса в Чайковском зарегистрирована[22]. Понятно, почему? А самые крупные – в Москве.

– И где теперь – Москва?

– Да в башке у людей!

…

– В башке у людей – Москва! Кто такой Ягафаров? Казанский! А почему? Почему опять московские, казанские, новгородские. Почему не мы?!

…

– Самое главное в этой истории то, что Дьячков, каким бы он ни был, наш. А вот Ягафаров и те, кто с ним, нет. Вот что главное.

Машину осветил прожектор, бьющий поверх бетонного забора с колючей проволокой и часовыми на вышках. На заборе было написано «АСКО».

Бывшая Россия Волга Тысяча сороковой день Катастрофы

А тем временем жизнь шла своим чередом, и все, что должно было работать, то и работало, а что заработано – то продавать надо было. Вот и снарядили очередной караван – в Нижний, по Волге, на торг…

Пошли. Народ, правда, был другой, потому шли тише, дорогу плохо знали. Но шли.