Утешение не утешило Израиль, и оно не утешило, о нет, Твой христианский мир, о Господи.
Утешение пришло; и оно не утешило в полной мере; оно не утешило до конца.
А он, этот старик, старик из тех краев, кто знает, увидел ли он потом еще хоть что–нибудь. Блаженный, он не узнал больше никакой истории. Блаженный, блаженнейший из всех, он не узнал больше никакой другой земной истории.
Ну что ж, и он тоже может похвалиться тем, что оказался в нужном месте. Он держал, ибо он держал, в своих слабых руках, величайшего Дофина на свете, Сына величайшего Царя; Того, кто сам был Царем, Сына величайшего Царя; Того, кто сам был Царем, Иисуса Христа; на своих руках он носил Царя царей, величайшего Царя на свете, Царя из царей, Царя над всеми царями на свете.
Он держал на своих руках Царя, равного которому не было и нет во всем царствии земном.
И он не узнал больше никакой другой земной истории.
Ибо на закате своей жизни, на закате своего дня, сразу, с первого раза он узнал самую великую историю на земле.
А также самую великую историю на небесах.
Самую великую историю на свете.
Самую великую историю на все времена.
Единственную великую историю на все времена.
Самую великую историю на всем свете.
Единственную интересную историю, которая когда–либо произошла.