Наша кровь у Сморгони

«Наши летчики бомбили район местечка Солы. В налете участвовала эскадра из 6 аппаратов, сбросившая 48 бомб. Наши летчики и аппараты вернулись невредимыми, несмотря на неприятельский обстрел».

«Северо-восточнее Сморгони, в районе дер. Мартышки (сегодня — Березы), удачным ударом мы захватили ночью часть неприятельских позиций».

«В районе Крево ранен разрывной пулей в бедро полковой священник иеромонах Анатолий. У проволочных заграждений противника он выполнял свои пастырские обязанности около раненых и умирающих разведчиков, бывших в ночном усиленном поиске».

«К северу от Сморгони, в районе дер. Черняты наши части овладели участком неприятельских позиций».

В ответ немцы сами начали активные действия против русских войск.

У Сморгони местность между немецкими и русскими окопами сравнительно ровная и открытая. Пологая с запада на восток, она создавала выгодные условия для использования газов. 19 июня наблюдатели 19-й воздухоплавательной роты с привязного аэростата доложили, что видели немцев, которые переносили из грузовиков в окопы какие-то тяжелые предметы — не то снаряды, не то баллоны.

Вскоре после этого уже артиллерийские наблюдатели заметили, что при обстреле германских позиций после разрыва попавшего в окоп снаряда появилось облако бурого цвета, низко стелившееся по земле. Немецкие солдаты в панике бежали от этого места в тыл.

Эти наблюдения убедили русское командование в том, что немцы готовят газовую атаку.

Во всех полках солдатам и офицерам были выданы противогазы, перед окопами уложен хворост для костров и установлены сигналы на случай атаки.

2 июля в 3 часа 15 минут утра германская артиллерия открыла ураганный огонь по окопам первой и второй линии, по ходам сообщения, по артиллерийским позициям 64-й бригады и по всему тылу, в том числе и химическими снарядами.

Через несколько минут со стороны р. Гервятки, от станции Сморгонь и д. Лычники немцы выпустили первое облако газов синеватого цвета в направлении города. Газы вырывались из баллонов с сильным шипением. Как только было замечено облако, сигналисты заиграли на рожках условный сигнал, бойцы бросились к своим местам, надели маски и изготовились к бою.

Сквозь респираторы противогазов команды взводных звучали каким-то диким хрипом.

Костры впереди окопов не горели — дрова отсырели после дождя, — и газы вверх не поднимались.

Вслед за газовым облаком наступали цепи германской пехоты в масках. Немцы подошли вплотную к проволочным заграждениям и кричали «Рус капут!», держа в одной руке винтовку, а в другой — дубины, утыканные гвоздями для добивания отравленных.

Дружным пулеметным и оружейным огнем 254-го Николаевского и 253-го Перекопского пехотных полков атака была отбита. Немцы отступили в свои окопы. Их артиллерия усилила огонь.

Массированный обстрел. Снаряд за снарядом. Вокруг ад. Фонтаны черной и рыжей земли, вой осколков.

Немецкие снаряды разрывались, выпуская желтоватый дым с запахом хлора.

Батареи 64-й бригады вели ответный огонь. Артиллеристы в противогазах. Было тяжело дышать, пот заливал глаза. Один из канониров - вольноопределяющийся 1-го разряда В. Катаев — будущий известный писатель.

А на передовые окопы уже надвигалась вторая волна газов, более густая, высотой 6-8 метров, по фронту более четырех километров. За газовым облаком плыла дымовая завеса, из-за нее появились четыре линии цепей немецкой пехоты.

Русская шрапнель косила их ряды, ружейный огонь перебивался пулеметными очередями.

Волна за волной германская пехота, как на параде, шла вперед. Немцы валились, за ними шли новые. Опять валились. Опять вырастала новая стена. И никто из них до русских позиций не дошел.

Пулеметчики спасли положение, они срывали маски, мешающие вести прицельный огонь, и точно разили врага.

Немцы были отброшены. За 1,5 часа атаки газ проник на глубину 19 км и нанес большой урон войскам 26-го корпуса. Было отравлено 40 офицеров и 2076 солдат, из них в 254-м пехотном Николаевском полку — 1200 человек.

Окопы и ходы сообщения были завалены пострадавшими. Полковые санитары, врачи, фельдшера и медсестры 8-го санитарного транспорта со станции Залесье оказывали помощь.

411 солдат Николаевского полка умерли сразу. Телеги увозили почерневшие тела погибших, санитарные повозки были переполнены отравленными. Павших хоронили в братских могилах в деревнях Белая и Залесье.

Оказанием медицинской помощи и эвакуацией пораженных и раненных руководила уполномоченная, полковник графиня Александра Толстая — дочь Льва Толстого.

Лес и трава за Сморгонью на многие километры безжизненными пожелтевшими полосами тянулись почти до Молодечно.

В моральном отношении сморгонские позиции попали в число трудных для обороны. У солдат сложилась поговорка:

«Кто под Сморгонью не бывал, тот войны не видал».