Наша личная война

- Они ничего не знают, - я передала ему трубку. - Знаешь, я боюсь. Давай-ка сам...

- Нет проблем, - Аюб взял трубку. - Давай таблицы.

- Не боишься?

- Я?! - Он был вполне искренен, на лице блуждала пренебрежительная усмешка. - Знаешь - боюсь только Деда. Это сверхчеловек, его не стыдно бояться. А эти наши чабаны для меня вообще не авторитет. Одно название ГКО. Сидят третий год в горах, шашлык жрут, спят целыми днями, нос боятся высунуть. Пользы от них - как от мула приплод...

В этот раз позвонили быстро, минуты через три после того, как я отключилась. Аюб коротко переговорил, повторил насчет несвоевременного отлета Саладина к родителям, сказал, что подробности - не по телефону. Затем отдал мне телефон и уселся за руль.

- Поехали. Нас будут ждать в Первомайской...

В Первомайскую мы приехали в сумерках - Аюб сворачивал с трассы перед каждым блокпостом и далеко объезжал по бездорожью, он почему-то думал, что нас после всего этого должны искать. Я успела подремать, немного расслабилась и стала чувствовать себя увереннее. Хорошая машина - джип. Зачем ставить посты, если их можно запросто объехать на таких машинах? У федералов наверняка совсем немного таких, как эти страшные люди-призраки, в основной массе весь воинский контингент - растяпы и дилетанты, такие, как Аюб, обматывают их вокруг пальца. Значит, можно жить и бороться. И насчет Деда, если хорошенько подумать, не все потеряно...

В Первомайской нас встретили, проводили в тот дом, где мы давеча встречались с Саладином. Я думала, что там будет кто-нибудь из Восьмерки или теперь уже Семерки. Хотя нет, свято место пусто не бывает, назначат кого-нибудь другого. В общем, из больших никого не было, а ждали нас там моджахеды. Они забрали у Аюба оружие, посадили нас в другой джип и под охраной еще двух джипов куда-то повезли. Куда - не сказали, но, судя по направлению, куда-то на юг.

Ехали мы очень долго, много раз объезжали блокпосты по полям, как это недавно делал Аюб, и на место прибыли, когда уже была глубокая ночь.

Мы были в каком-то горном селе. Стояла ясная ночь, каждая звездочка на небе видна, было холодно. Невдалеке виднелись заснеженные шапки гор.

- Ведено, что ли? - пробормотал Аюб.

Нас отвели в большую усадьбу, в глубине которой мерно гудел дизель. В просторной гостиной одноэтажного кирпичного дома нас ждал... Шамиль. Он сидел в кресле у работающего телевизора, на вид был очень мирный, в домашней душегрейке и толстых шерстяных носках, больная нога покоилась на пуфике. Рядом стояла тумбочка, к которой была прислонена его трость. При нашем появлении Шамиль не встал здороваться тоже не пожелал, лишь молча кивнул на диван - садитесь, мол. Четверо моджахедов, которые нас привели, остались стоять по обеим сторонам от двери.

У меня вдруг нехорошо затрепетало сердце и заныло в груди. Отчего-то мне такой прием не понравился... Шамиль мельком глянул на Аюба и долго рассматривал меня. Я бы даже сказала - неприлично долго.

- Ну, рассказывай, - Шамиль наконец перевел взгляд на моего спутника.

Аюб начал рассказывать. Я была потрясена переменой, которая произошла в нем. Сейчас мой придурковатый дружок был преисполнен торжественной скорби, в глазах его поселилась великая тоска, голос был глух, как будто он старался сдерживать слезы. Вот ведь артист! Так искренно изображает горе, словно и в самом деле скорбит об утрате.

У Шамиля был очень спокойный взгляд. Ничего нельзя прочитать в нем, смотрит свысока, без всяких эмоций, будто орел на горе сидит, а ты внизу стоишь и задрал голову, чтобы его видеть. Выслушав Аюба, он кивнул, погладил бороду и сделал вывод:

- Значит, Саладин стал шахидом. Деньги мы потеряли. Деда тоже потеряли... Потому что теперь мы не можем с ними общаться, пока достойно не отомстим. То есть мы потеряли очень много. Так?

Аюб молча развел руками, взгляд был виноватый, будто он готов был взвалить всю ответственность за произошедшее на свои плечи.

- Мы очень много потеряли, - повторил Шамиль. - И потеряем еще. Чтобы отомстить за Саладина, придется положить целый отряд моджахедов и пролить много крови невинных людей. Но это наша обязанность, нохчалла*, значит, нам в любом случае придется это сделать. Денег, конечно, жаль, но это не самая большая беда... Почему все-таки все умерли, а вы остались живы?

______________

* Своеобразный кодекс поведения чеченцев.

Вопрос прозвучал неожиданно. Ведь говорил он вроде бы о другом, а тут вдруг - нате вам!

- Но я же объяснил! - Аюб опять развел руками. - Нам повезло. Саладин сказал, чтобы я остался прикрывать тыл. Когда все началось, я прыгнул в последнюю машину, а она уже там сидела... Двигатель работал, я врубил скорость, и мы умчались...

- Да, повезло вам, - кивнул Шамиль. - Но не очень. Я сказал, деньги не самая большая беда. Беда в том, что без Деда наш план равен нулю. Все затраты, все потери - впустую. Вызволить его из этого гадюшника мы не в состоянии, даже если пойдем штурмом на Джохар. А заменить его не может никто. Потому что это - Дед... Так вот, это и ваша беда. Вы мне больше не нужны.