Наша личная война

Целые сутки я была в ступоре. Сидела в углу, уронив голову на грудь, и молчала – у меня отнялась речь. Соседи пытались меня кормить, давали воду, я ничего не хотела. Я просто не могла в это поверить. Не укладывалось в голове, что русские солдаты могли такое сделать. Я помогала их раненым, сама наполовину русская, наполовину москвичка, мать у меня русская. Получается, что они в своих же стреляют?! Такого просто не могло быть…

Через сутки я очнулась и отправилась искать Султана – последнюю ниточку, связывающую меня с этим страшным городом. Добраться до родителей Султана не представлялось возможным: у них дом в Черноречье, это далеко, и на этом участке как раз шли активные боевые действия. Пошла по соседним подвалам, стала спрашивать, может, кто-нибудь что-то знает.

Кто-то сказал – его отряд в Старопромысловском. Отряд?! Ну да, отряд. Он же командир отряда. Значит, должен находиться с отрядом.

Вот так, значит… Всё-таки командир. Выходит, права была бабкина подруга. Никаких дел у него тут не было, он просто воевал с русскими. Могла бы сразу догадаться: комбинат на Старых Промыслах, значит, и отряд где-то неподалёку…

Дождавшись утра, я взяла с собой воды и хлеба и пешком отправилась на поиски мужа. Мне опять сказали, что я самоубийца. Но мне было всё равно.

Старопромысловский – это, в общем-то, недалеко. Я там часто бывала вместе с мужем. В мирное время служебной «Волге» Султана нужно было всего пятнадцать минут, чтобы доставить нас туда. Водитель мужа, Ахмед, с ветерком пролетал через все светофоры, и спустя пятнадцать минут мы въезжали во двор комбината.

Сейчас у меня ушло на дорогу почти два дня. Я ползла, как черепаха, забиваясь при появлении людей в первую попавшуюся щель, прячась в грязных канавах и подъездах разрушенных домов. Повсюду стреляли, слышались взрывы, непонятно было, где безопасный путь. Пойдёшь в одну сторону, вроде тихо, потом вдруг – стрельба, пули свистят, что-то взрывается. Приходилось падать, где придётся, подолгу выжидать. Ночь пережидала в полуразваленном колодце неработающей теплотрассы. Заснуть не могла, было очень неудобно и холодно, несмотря на то что я тепло оделась. С рассветом двинулась дальше.

Я не узнавала свой город и с трудом ориентировалась среди знакомых с детства улиц. Многие дома превратились в руины, повсюду – подбитая, ещё дымящаяся техника, танки с оторванными башнями, вывороченные с корнем деревья… Собаки обгладывали непонятно чьи закопчённые трупы, но меня это уже не ужасало. Я равнодушно шла мимо, удивляясь самой себе.

Это был настоящий апокалипсис. Панорама Сталинградской битвы, иначе не скажешь. Не верилось, что всё это могли сотворить обычные русские солдаты, по сути, мальчишки. Поневоле возникала мысль о каких-то злобных пришельцах, у которых была задача уничтожить здесь всё живое. Варвары, что вы сделали с моим тихим городом?!

Вплотную к комбинату я подобралась только к вечеру следующего дня. Было ещё светло, я могла хорошо рассмотреть комбинат и, помнится, здорово удивилась. Знаете, он был цел! Вот что странно. Я почему-то думала, что увижу здесь безнадёжные руины. Такая махина, состоящая сплошь из ажурных металлических конструкций и труб, – прекрасная цель как для федеральной артиллерии и авиации, так и для наших боевиков. Мелькнула абсурдная мысль: может, договорились не трогать? Хотя какой может быть договор, когда на улицах обгоревшие трупы и все дома вокруг разрушены едва ли не до основания? Странно, очень странно…

Человеку всегда хочется верить в лучшее, даже если всё вокруг рушится и планета летит в пропасть. Помнится, нахлынула откуда-то непрошеная волна какой-то абсурдной надежды: а может, на комбинат война не распространяется? Сейчас Султан спокойно сидит в своём кабинете, просматривает графики перегонки за день…

Мои инфантильные размышления были прерваны ставшими уже знакомыми звуками: откуда-то издали доносился рёв моторов и гусеничный лязг.

И тут я увидела людей. Пятеро мужчин, пригибаясь и часто оглядываясь, быстро шли от комбината в мою сторону. Они были одеты в грязный камуфляж, небриты, все вооружены, у двоих за плечами виднелись гранатомёты.

Я замерла как вкопанная. Впервые за время этого кошмарного путешествия я утратила бдительность и тут же была наказана. Я совершенно не представляла себе, что можно от них ожидать, но попадаться им на глаза мне точно не хотелось! Однако что-либо предпринимать было поздно – они уже увидели меня.

– Эй, красавица! Ты чего тут забыла? – по-чеченски крикнул тот, что шёл впереди.

Это я-то красавица? Я за эти три дня постарела лет на тридцать. И выглядела, наверное, соответственно – забыла, когда в зеркало смотрелась.

– Я мужа ищу, – спокойно ответила я, почувствовала вдруг, что эти люди не сделают мне плохого.

– Ох ты… Так это же жена Султана! – тихо сказал один из мужчин. – Точно, она. Я не узнал сразу…

Я посмотрела на него – лицо его показалось мне знакомым. Кажется, он работал на комбинате.