Наша Маша и Волшебный Орех

Я всегда твердил, что судьба игра,
Но если с детства дружны
были пацаны
одного двора,
То это па-любому навсегда
на все года!
Но ты теперь не друг мне, это факт! Факт!

     Я просто в шоке! Откуда такие берутся на планете?

     Какие негодяи были мне друзьями целое десятилетие!
     Реальный факт! Факт!

— Факт! Факт! — подпевал Борька, назидательно поднимая указательный палец.

Он не знал, что Михей слушал ту же самую песню:

А ты посмотри на себя, на себя посмотри!
У тебя белая кожа, но черная злоба внутри!
Одна капля злобы, как
считается,
Убивает лошадь, а хомяк
просто взрывается!

     Научный факт! Факт!

     И я просто в шоке, каких негодяев я считал друзьями!
        …Хотя еще час назад они были нормальными пацанами…

Только Маша никогда не слушала рэп. Она слушала Чайковского — знаменитый «Вальс цветов» из балета «Щелкунчик». Слов в этой музыке не было, да и зачем? Слова во множестве крутились у Маши в голове, хотя высказать их было сейчас некому. Ей казалось, что они прекрасно ложатся на мотив:

Хватит вам, друзья, ссориться!
Все пройдет и все устроится!
С другом лишь дурак борется
Лишь дурак, дурак, дурак!

Нету никакой радости

Говорить друзьям гадости
Кто сказал, что можно так?
Нет! Не факт! Не факт! Не факт!

Так они расходились все дальше и дальше, как вдруг над головами промелькнула большая крылатая тень и с противным скрипом унеслась как раз в ту сторону, куда ушла Маша.

— Ничего себе воробышек! — Михей выключил плеер и привстал на цыпочки, пытаясь разглядеть неопознанный летающий объект, но тот уже скрылся за высокой стеной зелени. Борька тоже насторожился, снял наушники и прислушался.

Издали донесся испуганный крик:

— Ребята! На помощь! Помоги…

И все стихло.

— Да это же Маша! — закричал Борька и бросился вперед со всех ног.

А где-то рядом сквозь заросли уже ломился Михей.

Перепрыгивая через ползучие клубничные усы, то и дело попадающиеся под ноги, Борька думал об одном: только бы успеть! Только бы с ней ничего не случилось! Ну, кто меня тянул за язык?! Зачем я их поссорил? Уж лучше бы она была с этим роботом, чем одна, слабая и беззащитная!

— Маша! — кричал он на бегу. — Я здесь! Я иду!

— Маша, и я иду! — кричал Михей, тяжело пыхтя.

Внезапно впереди снова послышался визгливый скрип, и большая крылатая тварь поднялась над грядками, быстро набирая высоту.

Михей и Борька внезапно выскочили друг на друга из кустов и столкнулись лбами. А темный, размахивающий крыльями силуэт растворился в небесной синеве.

— Опоздали! — шумно выдохнул Михей.

Маши нигде не было. Только слабо подрагивали, распрямляясь, примятые то тут то там стебли клубники, да растекался по тропинке сок раздавленных ягод. Видно где-то здесь секунду назад шла отчаянная борьба. Еще не веря тому, что произошло, Борька принялся тщательно обшаривать все окрестные кусты, окликая Машу. Бесполезно. Если Маша и проходила здесь, ее путь был прерван неожиданным нападением неизвестного существа, спустившегося с небес.

В отчаянии Борька плюхнулся на тропинку.

— Что же теперь делать?! Машу унесла большая птица…

— Летучая мышь, — поправил Михей. — Но с двумя головами.

— Нет! Кричала, как птица! Или скрипела как телега.

— Рычала как мопед, — возразил Михей.

В зарослях раздался шум, и выскочил всклокоченный Гоша. В руке у него был зажат обрывок ленточки, на которой у Маши висел Кракатук — все, что он смог найти.

— Ее похитили злодеи! — кричал Гоша. — Похитили, неужели вы не поняли?! Если с Машей что-нибудь случится, я никогда себе этого не прощу! Ну зачем я оставил ее одну?! Кто я такой, чтобы на нее обижаться?! Возомнил себя человеком, а сам как был, так и остался безмозглым щелкунчиком! Зачем я ее оставил?

Он отвернулся и закрыл лицо ладонями.

— А я и не собирался оставлять! — заявил Борька. — Думал, сделаю кружок по полю и вернусь. Без вас…

— Похитили злодеи? — До Михея только начало доходить. — Да вы шутите наверно, откуда тут злодеи…

— Надо было держаться вместе! — ответил Гоша.

Борька вздохнул.

— Не уберегли та-а-акую девчонку! — произнес он. — Друзья, называется!

Михей возмущенно повернулся:

— А сам-то! Кто ругань начал?

— Пошутить нельзя! — оправдывался Борька. — Мне же обидно, что они там — вдвоем, а мы тут — одни…

Но Михей его не слушал.