Наша Маша и Волшебный Орех

— Тут сыро… — сказал Гоша, снимая куртку и накидывая на машины плечи. — Простудишься…

— Какая разница… — вздохнула Маша устало.

Разницы действительно не было — куртка была такой же мокрой. Некоторое время они сидели молча. Затем Гоша решительно встал.

— Надо посмотреть, что в замке… — сказал он. — Посиди, я на дерево влезу.

— Нет! — неожиданно для себя, Маша вцепилась в его руку. — Я с тобой! Пожалуйста, не оставляй меня сейчас!

— Пойдем, — кивнул Гоша и помог ей встать.

Взявшись за руки, они сперва шли вдоль берега, оступаясь и скользя по траве, но в озере блестело отражающееся солнце, оно слепило глаза, и не было видно, что там вдали. Тогда они вошли в лес. Здесь оказалось тихо и сумрачно. Под ногами шелестел мох, величественные корни огромных деревьев вздымались и преграждали путь. Гоша и Маша перелезали через них, и всякий раз им казалось, будто они перелезли ограду и попали на чужой дачный участок как непрошеные гости.

— Стоп, — наконец сказал Гоша, задрав голову вверх. — Вот у этого дерева самая низкая ветка, и если мы встанем на этот корень, и я тебя подсажу…

Так они и сделали. Гоша нежно поднял Машу — она уцепилась за узловатую ветку и вскарабкалась на нее. Гоша подпрыгнул следом, пружинисто подтянулся и тоже оказался на ветке. Ветки гигантского дерева были широкими как садовые тропинки. Они прошлись гуськом до ствола. Ветки шли вверх часто-часто, и можно было идти по ним как по ступенькам винтовой лестницы.

— Кажется это то самое дерево, через которое мы прилетели в эту страну, — задумчиво произнесла Маша, рассматривая длиннющую царапину на стволе. — Это Михей свалился. — Она всхлипнула. — А здесь… — Она глянула вниз, где у подножья дерева раскинулся клубничный куст. Отсюда было видно, что в самом крупном листе пробита дырка — явные очертания маленькой фигурки. — Это Борька…

Маша больше не смогла сдерживаться и разрыдалась.

— Не надо, не надо, ну не плачь, пожалуйста… — успокаивал Гоша, неловко пытаясь ее обнять за плечи.

Наконец Маша всхлипнула последний раз и упрямо зашагала по веткам вверх вокруг ствола. Они поднимались все выше и выше, стараясь не смотреть вниз. Лесной сумрак оставался внизу, и с каждым шагом становилось все светлее и суше. Наконец стало совсем светло, будто все прочие деревья вокруг расступились, открывая величественную панораму.

В ослепительно-голубом небе светило солнце. Назад, сколько хватало глаз, до самого горизонта тянулись кроны деревьев. Чуть правее лес кончался и начинались клубничные поля. А за ними в холмах грудились сельские домики — отсюда они были похожи на белые грибы, высыпавшие на опушке как попало.

Прямо перед глазами начиналось озеро. Оно сверкало на том самом месте, где еще недавно расстилалась бесконечная каменная пустошь — как гигантская каменная тарелка, в самом центре которой на черной скале возвышался замок. Сейчас вся эта скала оказалась скрыта под водой, и замок стоял словно на острове в центре озера. Ажурный каменный мост тянулся высоко над водой, соединяя замок с берегом — даже удивительно, как он уцелел в такой буре.

Однако, замок больше не был черным. Вода, омыв стены и башни, отбелила камень до первозданной чистоты. На высоких шпилях, один за другим, поднимались разноцветные флаги, по зубцам бастионов ползали едва различимые фигурки селян — они сбрасывали последний мусор и наводили порядок.

— Смотри! — воскликнул Гоша. — Это ребята Ниходима!

Чудесным образом наводнение пощадило войска повстанцев. Буйство стихий они переждали в самой высокой башне, которую им удалось захватить перед тем, как Борька совершил последний в своей жизни подвиг. Под натиском восставших крысы горохом сыпались из окон башни в бурные воды.

— Смелее! — кричал Ниходим, размахивая граблями. — Устроим генеральную уборочку!

И крестьяне храбро бросались на отчаянно защищавшихся оборотней.

Когда наводнение схлынуло, в башне не осталось ни одной крысы.

— Нет, вон еще одна! — закричала Никлуша, указывая скалкой на крышу. Цепляясь за водосточную трубу, там висела дрожащая фигура в генеральском мундире.

— Да ведь это же Прорух! — изумленно воскликнул Ниходим. — Как это ему удалось выплыть?

— Такое не тонет, — со знанием дела пояснил дед Лихоня.

— А ну, ребята, за мной! — Ниходим бросился вверх по лестнице. — Живьем возьмем генерала!

Высунувшись в чердачное окно, селяне некоторое время с удовольствием любовались Прорухом, болтающимся на краю крыши.

Наконец, Ниходим бросил ему веревку.

— Ну, залезай, что ли, генерал.

— Не полезу, — сварливо буркнул Прорух. — Убьете.

— Что ж, так и будешь висеть между небом и землей?

— Так и буду! — упрямо заявил Прорух. — Я всю жизнь между небом и землей. Мне не привыкать.

— Мда, — задумчиво протянул Ниходим. — Украшение из тебя, прямо скажем, неважное! Ладно уж, лезь. Не убьем.

— Так я вам и поверил! — Прорух с тоской посмотрел на камни мостовой далеко внизу.

— Ты кому это не веришь, крыса?! — возмутился дед Лихоня. — Мы что тебе — Император? Наше слово крестьянское, крепче сухаря! Лезь, кому говорят!

Прорух тяжело вздохнул и нехотя пополз по крыше, цепляясь за веревку.