Наша Маша (Книга для родителей)

- В море. Мы плавали с бабушкой. А тебя не было. Ты, наверно, дома остался. А ты тоже этот сон видел?

* * *

Минзамал в присутствии Маши рассказывала о мальчике Вене, которому она принесла в интернат гостинец. Там вечером не позволяют сладкое есть, так он потихоньку съел яблоко и две конфеты...

И тут Машка не удержалась, чтобы не вставить свое швейковское "я тоже".

- Я тоже один раз без спросу конфету взяла.

- Что ты выдумываешь! Когда это было?

- Когда вы кошку лечили. Доктор у нее был. Клизму ей ставили.

Действительно - было такое. Был ветеринар. Ставил коту клизму. Было это месяца четыре назад.

- Я пришла, дверь закрыла, чтобы вы не услышали, и взяла из шкафика одну конфету...

- А почему же ты потихоньку?

- А потому, что вы не разрешаете. Вы бы рассердились, если бы увидели...

Было время - и еще совсем недавно, - когда Машка пользовалась у нас полным доверием и конфеты были в ее полном и бесконтрольном распоряжении. И никогда она не брала лишнего.

Когда же это стали запрещать и прятать и - почему?

Вот вам, пожалуйста, живой пример! Что делают подозрительность и недоверие!..

* * *

Про меня вчера сказала:

- Вот он какой хитричек!

Про маму сказала:

- Хитричка!

А сегодня сама что-то схитрила, мама говорит ей:

- Папа хитричек, я хитричка, а ты кто?

- Я - хитрюшонок.

* * *

Завтра уезжаю в Комарово - работать.

Из записок мамы

...Вчера подошла ко мне и говорит:

- Мама, ты лучше не смотри... Я нехорошую вещь придумала.

- Какую ты вещь придумала?

- Тихонько ногти грызу.

...Днем я уходила в булочную, прихожу - Маша сидит в кровати, но на полу: дно кровати провалилось. Это она в мое отсутствие так раскачала кровать, что та сломалась. Или, вернее всего, кровать рассохлась. Пришлось ее собирать.

Я спросила у Маши, зачем она так сделала.

- Мне нравится красная кроватка; купи мне, пожалуйста, красную.

Я рассердилась: не люблю, когда она говорит "купи". Объяснять ей, что такое деньги и как они даются, еще рано, пожалуй. Но все-таки мы внушаем ей, что нужно довольствоваться тем, что есть, и что если кровать испортилась, можно ее починить, а не покупать новую. Но у Маши с утра температура - и настроение от этого плохое. Хочется капризничать. Стала просить:

- Купи красную!

Я сказала, что если она сейчас же не прекратит свой хнык, я уложу ее в кухне на подстилке, где спит кот. Эти слова на нее так подействовали, что она стала горько рыдать. И так разнервничалась, что лоб у нее покрылся красными пятнами. И я пожалела, что сказала про кота и про подстилку.

23.3.60.

Почти целый день провели вместе, сидели на тахте, я штопала папины носки, а Маша порола старые варежки и шерстяную шапочку и наматывала нитки на клубок. Мама ее научила, раньше она этого не умела. Научилась быстро и работала с удовольствием. Быстро-быстро перебирала клубок своими крохотными пальчиками.

Вдруг я вижу - она что-то надулась, настроение у нее испортилось.

- Что с тобой, Маша? Что случилось?

- Где шапка? - спрашивает она меня.

- Ты же ее размотала.

- Я так не хочу! Так мне не нравится.

И - в слезы.

Очень она не любит, когда что-нибудь портится, ломается, теряется... Ей очень жалко было, что вот была какая ни на есть шапка, рваная и драная, но все-таки шапка, и вдруг ее в одно мгновение не стало. Пришлось объяснить ей, что из этих ниток мама свяжет что-нибудь другое: варежки, носки или новую шапочку. Она успокоилась немного, но желание крутить и наматывать нитки у нее пропало.

Я работала, а она стала рассказывать мне сказку:

- Жил-был Андрюша в пальто. И вот он захотел что-то написать, взял без спросу чернила и вдруг пролил чернила на скатерть. "Дзинь-дзинь!" Входит Чиполлино. "Ну, что ты такое сделал, Андрюша в пальто? Мама же твоя рассердится. Давай я сейчас постираю скатерть". Принес газик и воду, и они вместе стирали белье...

- Маша, по-моему, этот рассказ все-таки папа написал.

- Нет, папа написал про Белочку и Тамарочку, а я - про Чиполлино и про Андрюшу в пальто.

26.3.60.

Помогала тете Минзамал убирать квартиру.

Потом мы вместе ремонтировали книжки, подклеивали оборванные уголки, приводили в порядок переплеты. Машка занималась этим с удовольствием. Я дала ей кисточку, и она самостоятельно привела в порядок книжку Прокофьева "Шел кот-скороход".

Вечером мы были одни. Папа два раза звонил из Комарова. Скучно ему, бедному. Нас двое, а он - один.

Вечером, когда я раздевала Машу и мерила ей температуру, я спросила, хочет ли она на горшок.

- Раньше хотела, а сейчас не хочу, - сказала она и добавила: - Как Настенька.

Я не сразу сообразила:

- Какая Настенька?

- Настенька говорила: "Раньше я хотела суп, а сейчас не хочу..."

Тут я вспомнила, что у папы есть такой рассказик - про капризную девочку, печатался в "Огоньке", кажется. Рассказ для взрослых.

- И молнии не было, - сказала Маша.

Это тоже оттуда. Там кто-то говорил: "Я ждал грома и молнии, но молнии не последовало..."

Как она все впитывает! Ведь ей никто не читал этот рассказ, читали при ней.

Это и радует и огорчает. Огорчает потому, что мы то и дело забываем всякую осторожность и говорим при ней все что придется.