Наша Маша (Книга для родителей)

И еще раз:

- Здравствуйте!

- С кем это ты?

- Ты не знаешь. Это моя знакомая.

Пошли догонять.

- Кто же это?

- Это доктор. Знакомая. В больнице Эрисмана меня лечила.

Не догнали. Да и хорошо сделали, пожалуй. Докторша шла с мужем, а у того на руках - ребеночек.

* * *

Третьего дня сидели в уютном садике - во дворе Дома художников.

Я сказал, что здесь, кажется, живет художник А.

- Это какой?

- А тот, что рисовал картинки к книге Бианки "Зоопарк".

- Ты знаешь, папочка, надо им написать: почему для детей такие грустные книжки пишут? Я плохо сплю, когда мне что-нибудь грустное или страшное перед сном читают.

8.9.61.

Предложил Маше:

- Хочешь, поедем туда, где я родился и провел детство?

Подумала.

- Я лучше в Зоопарк хочу.

Все-таки поехали в места папиного детства.

На автобусе добрались до Никольского рынка, а там пошли пешком - до бывшей Покровской площади, по Английскому к Фонтанке и по Фонтанке - к двухэтажному домику с балкончиком посередине.

Вечером Машка сказала, что ей больше всего понравился этот балкончик и то еще, что в этом доме жил "маленький Алексейчик".

Вошли во двор - грязный, "захламленный" и все-таки знакомый до последнего камушка.

У папы самым буквальным образом замирало сердце.

Маленький мальчик на трехколесном велосипеде (папа вспомнил себя в этом возрасте, на этом же месте и на таком же велосипеде) с места в карьер сообщил папе:

- Сегодня пожарные приезжали!

- Пожар был?

- Ага.

Недаром, значит, папу потянуло в эти места.

По Лермонтовскому дошли до Балтийского вокзала. По пути, на Покровской площади и на Лермонтовском, заходили в какие-то кофейни, ели крутые яйца, пирожки, пили тепленький кофе.

От Балтийского до Финляндского ехали на метро. И вечером Маша по секрету сказала маме:

- Все-таки больше всего мне понравилось метро.

* * *

Светский разговор за столиком кафе:

- Ты знаешь, папа, Сяо-Сяо хотя китаянка, она очень любит украинский борщ. И, абарот, не любит лягушек.

Сяо-Сяо - это кукла.

* * *

На днях мы были в садике, где Маша играла с девочками в пятнашки (палочку-выручалочку). Девочки считались. В считалке такие слова:

Здравствуй, попочка-дружок,

Сколько стоит пирожок?

На следующий день я говорю:

- Как это звали девочку, с которой мы играли? Которая считала.

- Таня! Плохая девочка!

- Почему?

- Говорит "попочка".

Понятия не имела, что попочка - это попугай.

11.9.61.

Сейчас только хватились: батюшки, ведь Машка уже вышла из возраста "от двух до пяти"!.. Вышла, следовательно, если верить Чуковскому, из периода гениальности и перешагнула, если верить Макаренке, через ту черту, когда уже завершено основное воспитание ребенка.

Но мы, несмотря на это, еще пытаемся воспитывать ее.

12.9.61.

Сидели вчера в Дивенском садике. Впрочем, сидел я, а Машка играла или, вернее, делала попытки вступить в игру с незнакомыми девочками. Да, не скрою, отцовское сердце больно сжималось, когда он видел издали, как Машка подбегает к компании девчонок лет по шесть-восемь, что-то им говорит ("Девочки, можно с вами поиграть?") и тотчас отходит в сторону. По-видимому, ответ этих высокомерных девиц гласил:

- Иди, иди, карапет, без тебя обойдемся.

Машка возвращается ко мне. Я ее не расспрашиваю, она тоже ничего не говорит. Только говорит:

- Лучше я здесь посижу. Одна поиграю. С Люсенькой. Это даже интересней.

Люсенька - это кукла.

Неправда, что с Люсенькой интересней, чем с живыми девочками. Через пять минут - опять:

- Папочка, можно, я с этими девочками на качелях покачаюсь?

Наконец она находит себе товарища. Мальчик. Школьник. Лет одиннадцати-двенадцати. В ученической фуражке. Вижу, ведет этот парень, тянет за веревочку деревянный грузовик, сзади гордая и счастливая бежит Машка, а в кузове грузовика сидит, покачиваясь, ее Люсенька.

* * *

На днях, когда мама утром во время гимнастики рассказывала ей об олимпиаде и говорила о разных странах, Машке очень понравилось слово "СССР".

Много раз на дню - ни с того ни с сего, но звонко, с аппетитом:

- Эс-эс-эс-эр! Эс-эс-эс-эр!

* * *

Не помню, по какому случаю, зашел у нас разговор о моей книжке "Часы".

Ах, да, вспомнил! Звонила Г.В.Антонова, мой редактор, просила зайти, посмотреть рисунки к этой книге. Я собирался идти с Машей. А ей не хотелось. Я объяснил ей, зачем мне нужно. И стал рассказывать сюжет "Часов". Показал старое издание с литографиями Пахомова. Она стала умолять:

- Папочка, прочти!

Думал, не выйдет ничего. Книга все-таки не на пятилетних.

И что вы думаете: слушала! И дальше просила читать.

Правда, пересказать не может, но она не может пересказать и "Девочку Машу" Введенского{223}, и "Золушку", и "Дюймовочку".

Продолжение было обещано вечером. Вечером пришла ко мне - заставила читать.

Сцену в ванной слушала так, как слушают ее обычно ребята, - давилась от хохота.

Невольно зашел у нас разговор о том, что такое детский дом, что такое сирота и тому подобное.

Объяснил разницу между детским домом и детским садом.

Наговорил лишнего, как потом выяснилось.

- Кто живет в детском доме? - спрашивает Машка.

- Сироты. У кого нет ни папы, ни мамы.

- А если только мамы нет?

- Тоже.

- А если папы нет?

- Тоже.

- А папа же может кормить ребенка?