Наша непостижимая бесконечность (ЛП)

— Как же, друг, — с издевкой сказал мистер Рочестер. — Можно подумать, твои чувства к такой девушке исключительно платонические. Я видел, как ты касался ее. — Он сделал еще шаг вперед, оказавшись почти нос к носу с сыном. — Мнишь себя ее защитничком, да? Используй ее, если хочешь, но осторожно, чтобы не узнала Элоиза. А когда покончишь с ней, убедись, что не будет никаких осложнений. Мой сын не встречается с отребьем.

Я дернулась от боли, после чего в негодовании ощетинилась.

Лицо Финна вспыхнуло.

— Индия не отребье. Не говори о ней так.

Покраснев от ярости, отец Финна быстрым движением схватил сына за воротник. Мое сердце бешено заколотилось.

Финн сбросил с себя его руки, оттолкнул отца от себя и, с ненавистью глядя на него, поправил рубашку.

— Давай не забывать, что я больше не маленький мальчик. Теперь я могу ударить в ответ.

Ноздри Рочестера в бессильной злобе раздулись, и он наставил на сына трясущийся палец.

— Осторожнее, молодой человек, ведь в моих руках твое будущее. Твое наследство, колледж — да все! Если не хочешь лишиться этого будущего, слушай меня. Элоиза — Фейвезер. Ты не поставишь под угрозу свои отношения с ней ради девицы с сомнительным прошлым.

Я на цыпочках отошла и с кровью, ревущей в ушах, бесшумно побежала по коридору в противоположную сторону. Найдя туалет, я поскорее там заперлась.

Я никак не могла отдышаться.

Давай не забывать, что я больше не маленький мальчик. Теперь я могу ударить в ответ.

Давление в груди возросло, и я зажмурилась.

Теперь мне все стало понятно. Я поняла, откуда взялась та испытанная мною раньше тревога. Это было узнавание. То, как напряженно Финн держался с отцом, холод в глазах его отца, их общение… Все это напомнило мне моего собственного отца. Я вспомнила, как напрягалась в его присутствии, потому что каждую секунду ждала, что он ударит меня.

Отец Финна бил его.

Он был всегда готов к обороне, потому что жил в зоне военных действий, а я знала, каково это. Что бы отец ни делал — бил ли меня кулаком по лицу или морил голодом, — я всегда оставалась в его доме военнопленной.

Поэтому да, я знала лучше, чем мне хотелось бы, что чувствовал Финн.

Ощутив приступ тошноты, я зажала ладонью рот.

Я не хотела, чтобы он жил так.

Силы начали покидать меня, и я сползла по двери на пол. Внезапно я ощутила себя такой беспомощной. Потерявшей надежду.

Эта связь — внезапная, безнадежная связь с Финном, которую я почувствовала… Черт, я бы с радостью стала самым одиноким человеком на свете, если бы это означало, что нас не будет объединять эта боль.

***

— Где ты была? — отрывисто спросил Финн, когда пять минут спустя я вернулась в комнату отдыха.

— В туалете. — Я закрыла за собой дверь.

Мы уставились друг на друга, и я поняла, что не смогла скрыть из глаз новообретенное знание.

Финн побледнел.

— Ты…

— Я случайно услышала твой спор с отцом.

Жилка на его челюсти дернулась, и он отвернулся.

— Не знаю, о чем ты.

— Мы должны поговорить об этом. — Я поспешила к нему. — Слушай, я понимаю…

— Ты ничего не понимаешь. — Он развернулся ко мне, и его глаза запылали. — Моя жизнь тебя не касается.

— Финн…

— Если ты кому-нибудь скажешь хоть слово…

— Никогда! — воскликнула я, рассердившись, что он подумал так обо мне. — Финн, пожалуйста…

— Все. — Он провел рукой по волосам. — На сегодня достаточно. Мы закончим презентацию в школе. Я вызову тебе такси.

Я не остановила его, когда он вышел из комнаты. Давление в груди стало невыносимым. Я знала, что он чувствовал, потому что сама ненавидела людей, знающих, что мой отец бил меня. Я не могла удержаться от мыслей, что они думают, будто я сама во всем виновата. Потому что, ну какой отец станет причинять боль собственному ребенку?

Невзирая на разброд в своих чувствах, на внезапное желание довериться Финну, поговорить с кем-то, кто действительно может понять, через что я прошла, я подавила свой эгоизм. Финну сейчас это было не нужно.

Поэтому я молча собрала свои вещи и, не дожидаясь его возвращения, вышла на улицу, где, встав у обочины, стала ждать приезда такси.

***

На расстоянии от Финна у меня наконец-таки получилось навести в мыслях порядок.

Увидев панику в глазах Финна из-за того, что раскрылась правда о жизни его семьи, я захотела рассказать ему о себе. О том, что отец делал со мной.

Я никогда никому не рассказывала об этом. Даже Анне.

Расхаживая по своей комнате с колотящимся сердцем, я благодарила Бога за то, что не выпалила правду. Я стала бы уязвимой, обнажив душу перед Финном, парнем, которого я очень мало знала.

Парнем, с которым не имела права сближаться, как бы меня ни тянуло к нему из-за того общего, что у нас было.

Для утешения у него была Элоиза.

А я ни с кем не сближаюсь.

Застонав, я прислонилась к столбику кровати. Хотелось бы мне знать, как Финн поведет себя со мной в школе в понедельник.

И все же я не могла заставить себя волноваться, что его ледяная холодность может разрушить мой социальный статус.

Хотя должна была волноваться только об этом!