Наша непостижимая бесконечность (ЛП)

Мы помолчали немного.

— Ты когда-нибудь приходила в ужас от того, кто ты есть? — наконец проговорила она — так тихо, что мне пришлось напрячься, чтобы услышать ее.

Наши глаза встретились, и мою грудь опалило огнем. Я подумала о том, насколько трудно мне доверять кому-то, о своей неспособности по-настоящему впустить кого-нибудь в душу.

— Да. И я боюсь, что из-за этого до конца жизни буду одна.

Ее рот задрожал от эмоций.

— Я тоже.

От ее признания, от понимания внутри меня что-то оттаяло.

— Думаешь, это должно быть так сложно?

— Не знаю. — Элоиза тяжело вздохнула. — Каждый день трудный, и запутанный, и сложный, и я грущу чаще, чем мне бы хотелось, и злюсь на все и всех. Но каждый день я встаю и преодолеваю его. Напоминаю себе, что у меня есть то, чего нет у других, — в моей жизни есть любовь, а самое главное, у меня есть надежда, Индия. Надежда на то, что после школы для меня все изменится. Что я стану сильнее, что ужасный страх потерять папу как-то пройдет, и я смогу быть собой. Действительно быть собой. Вот, что помогает мне не сойти с ума в школе.

Проникнувшись ее словами, я почувствовала, как растет мое восхищение ей. Более того, у меня появилось странное ощущение, будто она поднесла ко мне зеркало, и мне не нравилось отражение в нем.

— Ты сильнее, чем думаешь. Боже…

— Что?

— Я целых пять лет держала людей на расстоянии — в особенности друзей, потому что считала, что знаю нечто такое, чего не знают они. Мне было так больно, что я перестала замечать чужую боль… В некотором роде я была холодной, эгоистичной засранкой.

— В этом ты не одинока.

— Но в том-то и суть. У вас с Финном есть деньги, привилегии, власть… Но это не спасает вас от боли. Я считала вас напыщенными, узколобыми снобами, которые не разбираются в жизни… а оказалась узколобой сама.

— Нет, ты не такая, — заверила меня Элоиза. — Иначе ты не была бы со мной такой доброй.

— Есть разные виды узколобости, — возразила я.

Она рассмеялась и, сдаваясь, подняла руки.

— Ладно, в том, что касается нас, ты была узколобой. Но теперь ты знаешь правду. Жизнь такова, какой ты ее создаешь, и неважно, откуда ты.

— Жизнь такова, какой ты ее создаешь, — прошептала я. — Да. Это вроде как мой девиз.

— И ты хочешь править школой, — напомнила она мне.

— Да. — Но теперь я уже сомневалась в важности своей цели. Я была так долго сконцентрирована на ней, словно боялась хотеть от жизни чего-то еще.

— Я могу помочь с этим. Теперь ты официально второй человек во всем мире, который действительно знает меня. С первым я сейчас не разговариваю, раз он выдал меня. Остаешься ты. Значит нам друг от друга никуда не деться, о, будущая сестра, и я не думаю, что это плохо. Если ты сохранишь мой секрет, то я помогу тебе взойти на вершину.

— Я буду хранить твой секрет безо всякой оплаты, — сказала я, слегка раздраженная «взяткой».

Элоиза широко улыбнулась.

— И потому, друг мой, я буду рада помочь тебе.

Меня затопило облегчение.

— Значит, между нами все хорошо?

— Да. — Она склонила голову набок, рассматривая меня. — Хотя, насчет Финна…

Мой желудок перевернулся при упоминании о нем.

— Да?

— Мы с ним заключили сделку, и мне жаль, но ему придется выполнить ее условия до конца. То есть, до колледжа. Но ты нравишься Финну, и хоть сейчас я и злюсь на него… Ты оказалась клевой, поэтому если вы захотите тайно встречаться, то я, пожалуй, буду не против.

Мысль о том, чтобы иметь возможность касаться его, целовать, проводить время вместе, слушать его, общаться и просто быть с ним, определенно была волнующей. Я хотела узнать его лучше. Но не знала, смогу ли справиться с тайными отношениями и быть «другой женщиной». Я сомневалась, что такие отношения хорошо скажутся на моем чувстве собственного достоинства.

Элоиза, казалось, уловила мои колебания.

— Я еще никогда не видела, чтобы он настолько кем-то увлекся, — настойчиво сказала она.

Я медленно выдохнула.

— Даже не знаю.

Она подняла руки.

— Тебе решать. Я лишь даю тебе знать, что отнесусь к этому нормально, если вы будете хранить это в тайне.

— Посмотрим. А что касается вас с Финном… Он любит тебя. Знаю, ты чувствуешь себя преданной, но, честное слово, он рассказал мне случайно и очень сильно переживает. Пожалуйста, прости его.

Она опустила взгляд.

— Я знаю, что он не нарочно, но это все равно меня ранило. Мне просто нужно время.

***

Как только я заехала на парковку возле кафе «У Мэгги», упомянутый Элоизой трепет сразу разбушевался у меня в животе. Припарковав ее «ягуар» рядом с машиной Финна, я рассталась с надеждой на то, что машины не привлекут к нам внимания. Они были как гигантские дорогие маяки. Да еще стояли рядом с друг другом… В общем, я поняла, что, зайдя в кафе, немедленно привлеку любопытствующие взгляды клиентов и персонала.

К счастью, мы никого не знали в Уолтэме.

Я оказалась права: пока я высматривала Финна, меня обжигало вниманием. Наконец, я нашла его в дальней кабинке. Он, должно быть, зарезервировал ее, поскольку других посетителей рядом не было. Увидев меня, он сел чуть прямее.

Колотилось ли его сердце так же сильно, как и мое?