Наша неправильная любовь

К счастью, Крид оставил ключи на приборной панели. Я сел за руль, завёл двигатель и увидел толпу разъярённых студентов, высыпавших из дома братства. Я поднял средний палец из окна и быстро уехал.

Крид кипел от злости и прожигал меня взглядом с пассажирского сиденья. Когда мы добрались до светофора Юниверсити-драйв, я потёр руку, по которой получил его удар.

— Будет синяк.

— Останови эту грёбаную машину, — проворчал он.

— Давай просто вернёмся в квартиру и…

— Останови. Эту. Грёбаную. Машину!

Я въехал на пустынную парковку. Раньше здесь работал ресторан, но теперь он был заколочен и заброшен.

Крид выскочил из грузовика и зашагал прочь, дико ругаясь.

— Эй! — крикнул я.

Он обернулся и уставился на меня. Крид был в ярости. На меня и на всё в целом.

— Криденс, — мягко начал я, осмеливаясь сделать несколько шагов в его направлении.

Он сплюнул на землю.

— Мы всегда прикрывали друг друга. Всегда. — Я сглотнул. — Я всё понимаю. Вот почему сейчас я встал перед тобой. Это не в первый раз, знаешь ли. И перед тобой, и перед Чейзом, блокируя чужие угрозы. Я знаю, ты этого не забыл.

— И я тоже вставал перед тобой, Кордеро. Я принимал удары, которые предназначались тебе, и был рад.

— Да, я знаю. Теперь я тоже счастлив. Я рад, что помешал тебе сделать необратимое. У нас есть только одна жизнь, Крид. Только одна. Ты должен хорошо подумать, на какие риски стоит пойти, а на какие нет.

Он повернулся и пошёл по улице, скрестив руки на груди. Я попытался схватить его, но он был недосягаем. Я больше не хотел прыгать в тёмную дыру рядом с ним, а просто хотел протянуть руку и вернуть брата в безопасное место. Он уже делал такое для меня раньше.

Я тихо произнёс его имя.

— Крид.

Он не ответил. Неподалёку шумно двигался транспорт.

— Ты помнишь первую неделю, когда мы приехали сюда? Мы едва наскребли денег на комнату в том паршивом мотеле у шоссе.

— Нет, — он покачал головой.

Я улыбнулся.

— Конечно, ты помнишь. Всё, что ты забрал из Эмблем — это смена одежды и гитара, которую купил в ломбарде.

— Ну и что? — бросил он вызов. — Какое, бл*дь, это имеет отношение к происходящему сейчас?

Я вздохнул вспоминая.

— Всё, что мы могли получить — это подработка, разгребание гравия в карьере в Месе. Мы постоянно ели лапшу быстрого приготовления, спали на свалке и думали, как же нам выбраться из этой дыры.

Крид слушал, но по-прежнему не произносил ни слова.

— Какой-то подонок в мотеле обратился к Чейзу с предложением заняться «торговлей». Чейз обдумывал это. Я обдумывал это. Ты нажал на тормоза, остановил нас, и был прав. Мы уже видели, что это дерьмо делало с людьми, с нашей собственной матерью.

Я посмотрел на небо. Звёзды смотрели на меня в ответ.

— Тогда была такая же ночь, как эта. Мы все чувствовали себя довольно подавленными и задавались вопросом, не окажемся ли мы в конце концов в Эмблем, чтобы закончить, как и все Джентри. Ты взял свою гитару и вытолкал нас на улицу. Ты начал петь. Это была одна из тех старых песен, которые тебе нравятся. Ты продолжал и продолжал; люди начали выходить из своих комнат, чтобы послушать. И там, в той дыре, с людьми, которым было ещё хуже, чем нам, это был чертовски волшебный момент. Я был так чертовски горд называть тебя своим братом.

Криденс закрыл глаза.

— И что?

Я схватил его за плечи и заставил посмотреть на меня.

— Мы можем повторить тот же финал сегодня вечером? Пожалуйста?

Он мог выбрать любую сторону. Брат раздумывал. Прошла целая вечность, прежде чем я увидел его улыбку. Затем Крид заключил меня в сокрушительные медвежьи объятия. Его голос был хриплым от эмоций.

— Конечно, Кордеро.

Мы вместе неторопливо вернулись к машине. Крид захотел сесть за руль, и я позволил ему. Когда он заехал за гитарой в квартиру, я достал телефон и набрал сообщение.

Пожалуйста, вернись ко мне.

ГЛАВА 29

Сэйлор

В Эмблем я сделала всё, что должна была сделать, и пришло время уезжать. Деклан попрощался со мной, помахав рукой с крыльца своего трейлера. В его улыбке я увидела тройняшек, особенно Корда.

Из города и в него вела только одна дорога, поэтому у меня не было выбора, кроме как проехать мимо тюрьмы. Теперь там было тихо. Протестующие ушли, прогулочные дворы были пустынны. Но я знала, что внутри этих стен история была другой — печальный хаотичный ковёр беспорядка. Меня передёрнуло от мысли, как мои родители и их коллеги могли вынести работу в таком месте. Предполагаю, что через некоторое время работа становится обычной и даже скучной, не заслуживающей внимания.

Моя рука горела. Ощущение было такое, будто я получила три сотни мелких порезов бумагой и продезинфицировала их перекисью водорода. Правда боль была приятной. Та боль, которая указывает на надежду и желание, эпицентр всего, что имеет значение. Это было то, что я очень долго мечтала найти.