— Ты прекрасно смотришься в этом старом свитере и джинсах. — Его дерзкие глаза блестели от восторга. — Вспоминаю, как восхитительна ты была без одежды. — Он вовремя поймал ее руку и пожурил: — Не капризничай. Не стоит бить по щекам человека в ответ на комплимент.
Шона вырвала руку и свирепо посмотрела на него.
— Воздержись от своих чертовых комплиментов. Мне ничего от тебя не надо, Макалистер.
Дирк с насмешкой, подняв бровь, посмотрел на нее.
— В это трудно поверить. Видимо, что-то надо. Ты сказала, что это не светский визит. — Он наморщил лоб. — Может быть, наконец ты решила извиниться передо мной за свое поведение на похоронах отца?
— Тебе повезло тогда, что я не нажала на курок, — вспылила она.
— И тебе повезло, что я тогда не выпорол тебя на глазах у всех. — Его взгляд стал тяжелым и острым. — Но это поставило бы тебя в очень щекотливое положение перед людьми, и я не решился позорить тебя. Тем более что шли похороны твоего отца. Только поэтому я позволил тебе оскорблять меня. — В его глазах появилась горечь, они стали влажными и пустыми. Макалистер пожал плечами. — Тогда мы бы стали квиты.
— Квиты?..
Она едва не рассмеялась ему в лицо.
— С тех пор прошло пять лет, — тихо продолжил он. — Слушай, может, мы устроим перемирие или ты собираешься продолжать отвергать то, чего тебе очень хочется?
Она нахмурилась:
— И что же тогда будет?
— Мужчина станет носить тебя на руках. Ты увидишь, как он будет любить и защищать тебя.
Невероятно, подумала Шона. Неужели он действительно думает, что я пойду на это и опять попаду в его сети? Она решила проверить свою догадку и, задумчиво, словно раскаиваясь, проговорила:
— Пять лет — это ужасно много. Полагаю, у тебя, наверное, была веская причина… так неожиданно уехать, даже не предупредив. — Она замолчала, понимающе улыбнувшись. — Слава богу, что я тогда не забеременела. Но если бы это случилось, я уверена, ты бы не бросил своего ребенка.
— Конечно. Без всяких разговоров.
Это было выше ее сил, но она кивнула, продолжая:
— Все теперь уже позади, правда? Действительно, нам надо попытаться все забыть и простить. У нас нет причин быть врагами. Ведь так?
Полузакрыв глаза, Дирк слушал ее, следя за сменой выражений на лице Шоны. Затем, выдавив улыбку, произнес:
— Рад, что ты наконец-то пришла к такому выводу. То, что произошло, было трагедией, но я не…
На этот раз она опередила его. Он громко вскрикнул от боли, когда ее рука отвесила ему звонкую пощечину.
— Ты лжешь, двуличный, презренный кусок дерьма. — Она плюнула в него. — Ты говорил о перемирии, так вот, единственное, где бы мне хотелось закопать топор — твое черное, трусливое сердце. — По ее щекам рекой полились горячие невыплаканные слезы. Она начала новую атаку — теперь в ход пошли кулаки, которыми она с яростью била по его груди. — Ты презренное подобие мужчины. Ты…
Она взвизгнула, когда он схватил ее и с силой прижал к груди.
— Прекрати, — рявкнул он. — Ты впадаешь в истерику, ты — маленькая дурочка.
Шона вытерла слезы.
— Отпусти меня, свинья.
— Не выпущу, пока ты не успокоишься.
Злодей так сжал ее, что ей стало трудно дышать.
— Хорошо, — вздохнула несчастная. — Ты больше и сильнее меня. Не стоит тебе это доказывать.
Он разжал руки. Девушка стояла, злобно наблюдая, как он пошел к бару и вернулся со стаканом чистого виски.
— Выпей.
— Оставь себе эту чертову дрянь, — вскрикнула она, — я не буду ее пить.
— Возьми и постарайся успокоиться, — прорычал он.
Разъяренная фурия выбила стакан из его рук.
— Не буду успокаиваться. Уж слишком долго я ждала того момента, когда смогу выразить тебе все свое презрение.
Он посмотрел на разбитый стакан и растекавшуюся лужу на ковре, затем взглянул на нее и ледяным тоном произнес:
— Что ж, если тебе нравится это, почему бы мне тоже не повеселиться?
Шона не ожидала от себя такого. По дороге сюда у нее не было намерений копаться в прошлом. Это он виноват, что напомнил о былом. Зачем же она приняла его вызов? Надо было просто с презрительным молчанием проигнорировать слова этого подлеца. Кто не знает, что холодное безразличие порой бьет намного больней, чем безрассудный гнев. Но в ее жилах текла кровь ее отца, а Струаны во всем всегда были открытыми и честными. Они никогда не шли на вероломство, поэтому она и попалась в ловушку, которой собиралась избежать.
Девушка поняла, что он подразумевал под весельем, когда снова оказалась пленницей в его железных объятиях.
Она вытаращила глаза от удивления.
— Что ты задумал? Отпусти меня.
— Шона, ведь на самом деле ты же хочешь меня. Скажи, ты ведь для этого пришла? — В его голосе прозвучали опасные нотки. Она проглотила подступивший к горлу комок. Бессовестный, он продолжал насмехаться над ней: — Это только твоя струанская гордость так долго удерживала тебя вдали от меня. Все это время твое тело рвалось ко мне. В тот день на Пара Море мы оба были на небесах, и с тех пор тебя тянет на них. И ты знаешь, что никогда не попадешь туда без меня. Мы рождены друг для друга. Ты тоже это чувствуешь.