Наша первая революция. Часть II

Покинуть после ареста Хрусталева открытую арену Совет не мог: свободно избранный парламент рабочего класса, он был силен именно открытым характером своей деятельности. Распустить свою организацию – значило добровольно открыть крепостные ворота врагу. Оставалось идти прежней дорогой – навстречу конфликту. На заседании Исполнительного Комитета 26 ноября представитель партии социалистов-революционеров («сам» Чернов)[68] предложил издать заявление, что на каждую меру правительственной репрессии Совет будет отвечать террористическим ударом. Мы выступили против этого: в тот небольшой срок, который оставался до открытия военных действий, Совет должен был как можно теснее натянуть связи с другими городами, с Крестьянским, Железнодорожным, Почтово-Телеграфным Союзами,[69] с армией; для этой цели еще в середине ноября были отправлены два делегата – один на юг, другой на Волгу; между тем террористическая погоня за отдельными министрами, несомненно, поглотила бы все внимание и всю энергию Исполнительного Комитета. Мы предложили внести на заседание Совета следующую резолюцию: «26 ноября царским правительством взят в плен председатель Совета Рабочих Депутатов тов. Хрусталев-Носарь. Совет Р. Д. выбирает временный президиум и продолжает готовиться к вооруженному восстанию». Как кандидаты в президиум были намечены три лица: докладчик Исполнительного Комитета Яновский (под именем Яновского фигурировал в Совете автор этой книги), кассир Введенский (Сверчков)[70] и депутат от Обуховского завода рабочий Злыднев.[71]

Общее собрание Совета происходило на следующий день открыто, как всегда. Присутствовало 302 депутата. Настроение царило нервное. Многие члены Совета хотели немедленного и прямого ответа на партизанский набег министерства. Но после кратких прений собрание единодушно принимает резолюцию Исполнительного Комитета и закрытой баллотировкой выбирает предложенных им кандидатов в президиум.

Присутствующий на заседании представитель Главного Комитета Крестьянского Союза докладывает собранию о постановлении ноябрьского съезда Союза: не давать правительству рекрут и податей и брать назад вклады из государственных банков и сберегательных касс. Ввиду того что Исполнительный Комитет еще 23 ноября принял резолюцию, приглашающую рабочих, «ввиду наступающего государственного банкротства», принимать уплату жалованья только золотом и извлекать свои вклады из сберегательных касс, делается постановление о том, чтобы обобщить эти меры финансового бойкота и изложить их в манифесте к народу – от имени Совета, Крестьянского Союза и социалистических партий.

Возможны ли будут дальнейшие общие собрания пролетарского парламента? Уверенности в этом нет. Собрание постановляет, в случае невозможности созвать Совет, передать его функции Исполнительному Комитету в расширенном составе. После ареста Совета 3 декабря его полномочия на основании этого решения перешли к Исполнительному Комитету второго Совета.

Затем собрание выслушивает горячие приветствия от имени сознательных солдат финляндских батальонов, от польской социалистической партии, от Всероссийского Крестьянского Союза. Делегат его обещает в решительный час братскую поддержку революционного крестьянства. При неописуемом энтузиазме депутатов и гостей, под непрерывный гром аплодисментов и возгласов представитель Крестьянского Союза и председатель Совета обмениваются рукопожатиями. Собрание расходится глубокой ночью. Последним покидает свое место дежуривший, как всегда, у входа по распоряжению градоначальника наряд полиции. Для характеристики положения интересно отметить, что в этот самый вечер маленький полицейский чиновник по распоряжению того же градоначальника не допустил легального и мирного собрания буржуазных избирателей с Милюковым[72] во главе…

Большинство петербургских заводов присоединилось к резолюции Совета, которая нашла также сочувственный отклик в резолюциях Московского и Самарского Советов,[73] Железнодорожного и Почтово-Телеграфного Союзов, а также ряда местных организаций. Даже центральное бюро Союза Союзов присоединилось к постановлению Совета и выпустило призыв «ко всем живым элементам страны» – деятельно готовиться к близкой политической стачке и к «последней вооруженной схватке с врагами народной свободы».