Наша родословная

— Ты же знаешь, какая она придирчивая, Би. Я даже не мог спорить, особенно когда эти подражатели плохим парням так к ней привязались. Это весело, вот увидишь, — говорит Раф, похлопывая моего отца по спине, прежде чем сесть в кресло лицом ко мне. — Мы можем покончить с этим серьезным разговором, чтобы попытаться провести нормальный вечер, хорошо?

— Это звучит как лучшая идея, которую я слышал за весь день, — отвечает Паркер, откидываясь на подушки.

— Хорошо, с чего бы вы хотели начать? — спрашивает Брайс, придвигая стул поближе к Рафу, прежде чем сесть.

Я пытаюсь обдумать все, что на самом деле произошло сегодня, но в глубине души я знаю, что нужно решить в первую очередь. Один взгляд на Кая, и я уверена, что выбрала правильное направление.

— С тебя и Мии. — мой голос спокоен, но я чувствую, как мои нервы натягиваются, пока я смотрю, ожидая его ответа. Я вижу, как Миа сжимает руку Кая, в то время как я сжимаю свою перед собой.

— Не закрывайся, детка, это запрещено, — шепчет Оскар мне на ухо, убирая волосы с моего лица. — Твое тело напряжено, Луна. Расслабься.

Сделав глубокий вдох, я поворачиваюсь, чтобы посмотреть в его глаза цвета океана. Его пальцы разжимают мои, когда он держит меня за руку, утешая без слов. Оглядев меня еще раз, он кивает, довольный переменой в моем поведении.

Откидываясь назад, я перевожу взгляд обратно на Брайса, который удивленно смотрит на Оскара. Когда он, наконец, снова смотрит на меня, то мягко улыбается.

— Ну, Раф сказал, что ты прочитала письмо, так что я не буду повторять эту часть, это и так тяжело, — он сглатывает, вытирая руки о джинсы. — Но когда я исцелился, Доминик Бридж объяснил мне всю имеющуюся у него информацию о Тотеме и движении. Каковы были их планы и как это повлияло на нашу семью. В конечном счете, чем дольше Тотем, Вероника и все остальные, кого он заставил следовать за собой, верили, что мы мертвы, тем выше были бы наши шансы выжить и отомстить.

Он смотрит на Рафа с непролитыми слезами в глазах, который протягивает руку между ними, успокаивающе поглаживая его по руке, давая ему силы продолжать. Я даже представить не могу, что кто-то из них должен чувствовать прямо сейчас. Им нужно многое обсудить без нас, но их приоритет, как всегда, — я.

— Итак, я остался мертвым. Моя мать нашла меня, на самом деле слишком легко, но когда она поняла картину в целом и то влияние, которое это может оказать на вас обоих, она согласилась с моим планом.

Шок ясно читается на лице Рафа, зная, что Мария все это время знала, должно быть, ему больнее, чем мне, она только что вернулась в мою жизнь.

— С этого момента я жил за счет обрывков информации, которые Мария могла мне дать. Самое малое представление о том, какими вы, ребята, были. — он проводит рукой по лицу, никто даже не дышит, позволяя ему продолжать в своем собственном темпе. — Затем, однажды, ей понадобилась моя помощь. — он бросает взгляд на Мию, прежде чем продолжить. — Она нуждалась во мне, чтобы защитить девушку, которая рисковала быть использованной так, как они планировали использовать тебя, «Meu Tesouro». Он всегда хотел, чтобы другой наследник Кольца стоял рядом с ним в движении. Особенно хотел тебя, и когда ты не досталась ему, он пошел за Мией, но никогда ни за кем из наследников мужского пола.

Его слова застают меня врасплох, другая моя рука инстинктивно тянется к Мии, чья рука ложится на мою. Я смотрю на нее, и она просто кивает. Очевидно, уже зная это.

— Мой отец знал, что это надвигается, и забрал меня из нашего семейного дома в день рождения Кая, прежде чем они смогли меня выследить. Тогда я и стала жить с Джейком. Я действительно не понимала, но ты была рядом, и все было не так сложно. Ты была на два года младше меня, но в твоих глазах все равно было что-то затравленное, — бормочет она, и я чувствую, как вся наша старая боль всплывает на поверхность. — Затем движение каким-то образом пронюхало, где я могу быть, и что это значило для нас обоих. Итак, мой отец доверил помощь Марии, и с тех пор я всегда была с Брайсом.

Рука Кая обнимает ее за плечи, пока он медленно осознает, что его отец действительно защищал свою дочь, отказываясь кому-либо что-либо объяснять на случай, если кто-нибудь пронюхает об этом.

Я уверена, что мы могли бы рассмотреть гораздо больше деталей, но прямо сейчас хватит основных моментов.

— Принцесса, что бы ни было у тебя на уме, говори об этом, ничего не замалчивай, — бормочет Роман, удерживая мой взгляд в плену.

Прочищая горло, я нервно смотрю на Рафа, который кивает, поощряя меня высказывать свое мнение. Это безумие, что я могу чувствовать себя крутой стервой, но в ту секунду, когда мне приходится говорить о своих оскорбленных чувствах, мне хочется убежать и спрятаться.