Наша Рыбка

– Алё? – вопросительно прозвучал голос в трубке, и я не сразу понял, что это было адресовано мне.

– Алё, – повторили на том конце.

– Алло… Ясна?

– Да-да.

Я открыл рот, как рыба, и ничего не смог сказать. Я был застигнут врасплох. Я уже забыл, что у нее был такой голос, резковатый и смелый.

– Ясна, привет! Я не знаю, помнишь ли ты меня… Это Игорь. Ну, искусствовед…

– А, припоминаю, – она засмеялась. – Ты долго звонил? Я не могла ответить, извини.

Дверь тихонько приоткрылась, и в комнату заглянул Воронцов. Лицо его вытянулось от удивления, когда я показал пальцем на трубку и беззвучно произнес: «Это она».

– А мы… Петя звонил тебе сегодня утром…

– Это был он? – снова раздался ее смех. – Пусть не обижается, я не могла говорить. Перезванивать не стала, потому что не люблю перезванивать на незнакомые номера. Однажды перезвонила и нарвалась на какую-то злую тетку. С тех пор никогда так не делаю.

– Ясно, – я улыбнулся. Вот все как просто! А я уже успел напридумывать! – Ну… ты как?

– Отлично, а вы?

– И мы. Что сегодня делаешь?

– У меня много планов. Но почему ты спрашиваешь?

– У Пети день рождения.

– Правда? Так поздравь его от меня!

– Ладно, да. Но мы хотели пригласить тебя с нами… праздновать.

В ответ молчание.

– Мы празднуем тут, у Петиной бабушки. Будет несколько наших друзей…

– Несколько друзей? – переспросила она, и я вдруг почувствовал холод в ее голосе. Боже! Что она подумала о нас?! Наверняка посчитала кончеными извращенцами.

– Нет, стой… ты не поняла, наверное… Прости нас за тот вечер, это было… Я не знаю, что с нами было. Мы не такие, серьезно.

Она засмеялась опять, но на этот раз натянуто.

– У нас сегодня обычная вечеринка. Ничего не повторится… нам очень… стыдно.

– Я не смогу прийти, – отрезала Ярославна. – На сегодня много дел.

– Да, я понял.

– Спасибо за приглашение, – она усмехнулась. – Ладно, тогда прощаемся? – Казалось, что она улыбается, но я не мог понять, значила ли эта улыбка что-то хорошее или же наоборот.

– Наверное.

– Пока, Игорь.

– Пока.

Ее голос сменился короткими нудными гудками.

– Не придет?

– Нет, – ответил я, стараясь скрыть новое для меня неопределенное чувство под миной равнодушия. – У нее дела какие-то.

Петя кивнул и пошел встречать остальных гостей, которые названивали в дверь.

У нас была большая компания, поэтому как минимум раз в месяц, а то и чаще мы праздновали чей-нибудь день рождения. Еще мы собирались почти на все остальные праздники, но иногда и просто без повода. Летом это было прекрасное время: мы устраивали пикники, катались на лодках, пару раз ездили на дачу и там отрывались. Зимой – сложнее. Приходилось либо сидеть у кого-то дома, – что по сути своей не так круто, как играть всем вместе в водное поло, – либо ходить в кино. Выставки и театр мало кого интересовали, в основном только меня, Петю и Григория. А, нет, был еще Тимур, он любил все, что связано с фотографией, и поэтому сопровождал нас на весенние «Фотобиеннале». Короче, все очень прилично. Лишь иногда немного легких наркотиков и качественного алкоголя. Все были большими хорошими детками. Только мы с Петей слегка подпортили картину. Если уж в тебе есть гнильца, она же все равно вылезет, правда?

В квартиру Воронцовской бабушки многие любили «вписаться». Иногда торчали здесь по несколько дней подряд. А уж день рождения – самое милое дело. Так что сегодня ожидались все и даже больше. Правда, я неожиданно понял, что у меня дерьмовое настроение и совершенно не хочется видеть все эти веселые лица.

Я представил, что встречусь с Иришкой и вновь что-нибудь к ней почувствую. Вспомню, как мы целовались украдкой, когда наши отношения только завязывались. Вспомню, как ходил провожать ее отсюда до ее дома. Вспомню, как сводило все в животе, когда она дотрагивалась до моего тела, засунув руку мне под футболку… Почему же все закончилось?

И еще я не хотел видеть Вадика. Я пока еще не знал точно, но уже догадывался, что именно он рассказал Ире обо мне и Дроздовой. Я не хотел, чтобы наш диванный критик начинал свой обычный спор об искусстве, чтобы снова цеплялся к Пете.

Но вы, конечно, понимаете, что я не провел весь вечер в тоске,– иначе не стал бы вспоминать этот день.

Вадим с новой девушкой пришел сразу за Сергеем и мало-помалу заострил свое внимание на мрачном мне, спросив, как поживает Иришка. Я ответил, что больше ее делами не интересуюсь, и он стал пересказывать любопытной подружке нашу историю, открыто намекая на то, что я как полный урод изменил Иришке с какой-то непонятной девчонкой, чем разрушил нашу прекрасную любовь. Я не знаю, почему Вадик был так слеп относительно Иры, но втайне порадовался, когда заметил, что, сильно увлекшись описаниями Иришкиных достоинств, он довел свою подругу до ревности. Воронцов в это время тоже разглядывал этих двоих. Я уже ждал от него комментария по поводу «сисечек» девицы. Хотя, вот странность, на самом деле ему нравились девушки, похожие на худеньких мальчиков из балетного класса. Какие-то бледные, блеклые, угловатые. Но фигуристых барышень он был не прочь обсудить.