Наша Светлость

   - Войну на два фронта мы не потянем, - при ином раскладе Кайя, возможно, рискнул бы, но Кормак внимателен, Тень - умен или, вернее будет сказать, умна, а цена ошибки неприемлемо высока. - Пусть присматривают. Если тебя планировали отвлечь, то дай понять, что это получилось.

   Урфину не придется притворяться. У них и вправду получилось.

   В охоте на ведьм главное - указать всем ведьму. И стая ринется по следу. Ату, ее, ату...

   По закону.

   По праву сильного.

   Потому, что есть возможность сделать больно тому, кто долго раздражал. И не важно, какой ценой. Кто из них вообще думал о цене?

   Не знаю.

   Порой мне начинало казаться, что я нахожусь на дне песчаной ямы, пытаюсь выбраться, кричу, а люди, стоящие на краю, лишь наблюдают, гадая, выйдет или нет.

   В этой ловушке места хватит всем.

   Урфину, чья улыбка день ото дня становится все более безумной. И ясно без слов, что он будет драться до последнего, не важно, с кем. Он у черты, и переступит ее, не задумываясь.

   А за чертой - чума, которая не различает правых и виноватых. Всех заберет - и обвиняющих, и сочувствующих, и просто мучимых любопытством, отстраненных. Будут спрашивать - за что? За все, наверное. И странно, что люди не понимают этого. Или понимают, но по привычке верят, что Кайя защитит?

   Он попытается. Наверное. Ему тоже хватило места на дне моей ямы. Кайя сжигает в камине тряпки, пропитанные черной кровью. Сначала он пытался скрыть от меня, что делает, но понял - бесполезно. Я слышу эхо и этого боя. Вижу, что с ним происходит. И не могу остановить.

   Потребую прекратить и он... прекратит?

   Нет?

   Не знаю, потому что молчу. Я тоже принимаю эту цену. И все, что могу сделать - быть рядом.

   Кайя остается на ночь у себя. К нему вернулись кошмары, и он боится навредить мне. Во сне Их Светлость плохо себя контролируют. Но я слышу его сны, и прихожу на их зов, забирая себе. Что еще мне остается делать?

   Я не боюсь его демонов. Мы знакомы.

   Беловолосый мальчишка, неуловимо похожий на Гавина, разве что заносчивый и резкий. Правда, очень быстро - мертвый, но все равно заносчивый. Его зовут Йен. Он уверен, что все получилось донельзя глупо, и Кайя виноват - отобрал будущее. Йен бы стал рыцарем, сильным и справедливым, таким, которым гордилась бы семья.

   Кайя даже не извинился.

   Это совершенно непорядочно с его стороны.

   Я пытаюсь убедить Йена, что и на той стороне нужны рыцари. Он смеется в ответ: какие рыцари в стране, где нет войны?

   Но с Йеном мы почти дружим. Куда хуже дорога. У нее нет начала и нет конца. Серый камень от горизонта до горизонта. Лошадь. Я ощущаю каждый удар копыта, и запахи - гари, крови, гниения - и звуки, которых множество. И все, как сквозь слой ваты. В какой-то миг вата исчезает, и сознание - мое? Кайя? - затапливает чужая боль.

   - Видишь, что бывает, когда чувства берут верх над разумом?

   Я знаю, кто это говорит, и хочу взглянуть на него. Но это выше моих сил. И даже Йен робеет заглядывать в этот кошмар.

   - Не мы убили всех этих людей. А он, решив, что стоит над законом. Запомни, закон - превыше всего.

   Нет.

   Но меня не слышат. Голос тонет в граните. Метры и метры вокруг. Кольцо темноты. Связанные руки. И надо выбраться во что бы то ни стало. Собственный крик оглушает. Но времени совсем нет.

   Не знаю, догадывается ли Кайя о моем вмешательстве и есть ли от него хоть какая-то польза, но я просто не могу бросить его наедине с демонами. К сожалению, с теми, которые в реальной жизни, справиться сложнее.

   Тарк мертв.

   Гленна мертва.

   Несчастный случай на лестнице. И доказать обратного не выйдет.

   Гавин жив: разбитая голова и несколько ушибов. Хуже всего - чувство вины, которое заставляет парня замкнуться и молчать. Он тих и незаметен, старается услужить, и это старание - соль на свежие раны.

   Нишхат - вторые сутки сидит у двери. Урфин не желает его видеть, но и ударить не способен, потому что бить следует себя. Он не справился, не защитил семью. И все, что происходит сейчас - результат его ошибки.

   - Мой капитан, - Нишхат поднялся и с поклоном протянул нож.

   - Уходи.

   Урфин не в том настроении, чтобы оценить красивый жест.

   - Нет. Или вы. Или свои.

   Приговорили, значит. И отменить этот приговор не по силам даже Урфину. Нишхат может бежать и тогда, возможно, спасется.

   - Чего ты от меня хочешь?

   - Шанс. Искупить. Или честную смерть. Я... наши говорят, что будем башню брать.

   - И что, пойдут? - безумный план.

   - Пойдут.

   Безумные люди. Преданность или дурость?

   - Пусть заткнутся и сидят тихо. Штурма не будет...

   Нишхат держит нож, только лезвием к себе повернул. Воткнет под ребра, не задумываясь, искупая не свою вину. И если так, то... тот, кто однажды оступился, получил опыт. Он не позволит снова себя обмануть. А Урфину нельзя светиться в городе.

   - Мне нужно, чтобы ты нашел женщину...

   ...зал суда. Балкон. Притихший Майло трет красные глаза. Он слишком взрослый, чтобы плакать при всех. И носит в кармане плоский камень с дырочкой. Майло отдаст его Тиссе, потом, когда все будет хорошо. Мне бы его уверенность.

   Процесс открытый. На этом настоял Кормак, ведь люди должны убедиться, что Их Светлость примет единственно справедливое решение.