Наша тайна (ЛП)

— Вот почему я продолжаю вешать их, — произнес он хриплым голосом. — Уже полтора года, каждый день, я вешаю на это дерево его рубашки. Даже после того, как в наш дом пришли ребята в форме и сообщили о его смерти, я все еще держу слово и вешаю их на чертово дерево. Вот только он свое слово не сдержал.

Я положила голову ему на плечо, чувствуя, как он дрожит. Его рука была теплой, когда я взяла ее, сокращая пространство между нами.

— Иногда я злюсь так, что забираюсь на гору и ору на него. Он обещал вернуться, и сейчас я не знаю, что мне без него делать. Я даже покрасить свой пикап не могу, потому что мы собирались сделать это вместе после его возвращения. Я все еще живу моментом его ухода и не знаю, как заставить себя двигаться дальше. Все наши планы, все, что мы собирались сделать вместе — все потеряно. Я собирался пойти в армию, как и он, чтобы поднакопить на колледж, но сейчас в этом нет никакого смысла.

Мимо нас проезжали машины. Прямо как в жизни, идущей вперед даже, если ты не можешь.

— Кто-то сказал, что быть свободным значит быть тем, кем ты хочешь, а не тем, кем тебя считают, — сказала я. — Это нормально, горевать по брату. И злиться на него тоже нормально. Но при этом ты все еще жив и важен.

Он повернул ко мне голову. Наши носы почти соприкоснулись.

— Ты единственный человек, кроме моего брата, кто говорит так, — произнес Джуд.

Я улыбнулась.

— Не припомню, чтобы кто-то когда-то говорил мне что-то подобное.

Он протянул руку и провел пальцем по моему подбородку.

— Ты — не твои родители и тебе нечего стыдиться. Их поступки — не твоя забота.

— Порой кажется, что вся моя жизнь обман. Все, что, как люди думают, знают обо мне, неправда. Иногда я и сама не уверена, что знаю себя.

— А я знаю эту девушку, сидящую рядом, — сказал Джуд. — И она важна.

Его теплые мягкие губы лишь мельком коснулись моего носа, вызывая во всем теле приятное покалывание. Затем они сместились к щеке, оттуда — к подбородку и, наконец, слились с моими губами в страстном поцелуе. Я обвила его руками за шею, он прижал меня к себе за талию.

Я не могла думать, не могла даже вздохнуть. Никогда прежде я не испытывала такого влечения и такой потребности быть как можно ближе к кому-то. Мне хотелось остаться в этом моменте вечно. Только мы вдвоем во всем мире. А все остальное — ничего не значащая ерунда. И только мы с ним настоящие.

Тяжело дыша, Джуд медленно отстранился от меня и спросил:

— Хочешь зайти в дом?

Глава 13

— А твоя мама дома? — спросила я.

Джуд покачал головой.

— Нет, — ответил он напряженным голосом.

В доме пахло сигаретами и газетами. Столик в коридоре погряз в толстом слое пыли, плафон на лампе покосился. Все поверхности в кухне, куда провел меня Джуд, были заставлены грязной посудой. Посреди стола стояла переполненная пепельница, а урна в углу чуть не лопалась от огромного количества пивных банок.

— Прости, — сказал Джуд. — У меня не было возможности убраться сегодня.

Я старалась не обращать внимания на потрескавшийся линолеум и заляпанную занавеску на окне.

— Все в порядке, — ответила я.

Джуд перемещался по дому, склонив голову, словно не мог смотреть на состояние своего жилища. Я хотела сказать ему, что меня это не волнует, но, по правде говоря, волновало и даже очень. Я чувствовала, как морщится мой нос при виде больших темных пятен на бежевом ковре и как раздражает его застарелый запах сигарет. В голове тут же раздался голос матери: «Мерзкие. Отвратительные. Нищие. Люди не нашего круга, Ханна».

Мне хотелось закричать, лишь бы выгнать свою мать из головы. Это же Джуд — парень, с которым я провожу время вот уже несколько недель. Ну и что, что его дом отличается от моего?

Тем временем Джуд открыл дверь в комнату и вошел внутрь. Он не стал включать свет, так что только неяркие солнечные лучи пробивались в помещение сквозь темные занавески. Это была маленькая, похожая на подсобку, комнатка, где большую часть пространства занимала постель. Выровненные по верхнему краю подушки лежали на ней аккуратным рядком, уголки одеяла спрятались под матрас, прямо как в больницах. В отличие от остального дома, здесь было чисто и все лежало на своих местах.

— Мне нравится поддерживать тут порядок. В остальном доме я тоже пробовал, но из-за мамы… — Он дернул плечом. — Короче, она не самый чистоплотный человек в мире.

Джуд подошел ближе, пока я рассматривала комнату, ища что-то, что принадлежало бы ему. На столе лежала стопка книг, на комоде примостились дезодорант с одеколоном. Но помимо них других личных вещей в комнате не было.

— А где твои вещи? — спросила я. Моя спальня была увешана грамотами и фотографиями — свидетельствами жизни, которую я вела.

— Я многое выкинул после смерти Лиама, — ответил мне Джуд. — В них, вроде как, отпала необходимость.

Он указал на закрытую дверь напротив через коридор.