Наша тайная слава

— Я напрасно останавливался на каждом из имен в этом списке, все это люди из моего ближнего круга. И помимо поздравлений с днем рождения, у каждого есть веская причина присутствовать здесь. Вот, например… Джулиус Бронкертс с женой. Они не могут не прийти! Джулиус — один из моих компаньонов, он никогда не упускает случая справиться о состоянии моих финансов, понаблюдать за внешними признаками моего процветания. Чего же лучше для снятия всякого беспокойства, чем такой повод? В первое время они восхищались этим таинственным особняком и роскошью, которой я себя окружил, так что будут пересчитывать все драгоценные камешки, всех богачей и казначеев, которые потрудились приехать. Потом их охватят подозрения… С чего бы это я, никогда не созывавший гостей, вдруг решил блеснуть? Не кроется ли за этим внезапным и пышным гостеприимством что-нибудь еще? В деловом мире тот, кто упорно говорит о своем добром здравии, как правило, агонизирует. Не подстерегает ли меня банкротство? Господин Бронкертс и его супруга придут сегодня вечером, чтобы получить доказательство.

Кристиан Гримо бросил взгляд на безнадежно закрытый вход. Квартет начал легкое, шутливое allegretto, совершенно неадекватное серьезности момента.

— Гаспар Фроман, старина Гаспар, мой давнишний друг! Как он может не прийти? Мы еще в лицее были неразлучны! Это же вернейший из верных. Мой исторический телеканал — когда мне случается забыть какой-нибудь анекдот о собственном детстве, я звоню именно ему. Если кому-то суждено однажды рассказать историю моей жизни, так это будет он, как и я сумею рассказать его собственную. И из нас двоих он наименее злопамятный, никаких скелетов в шкафу, никаких застарелых обид. После стольких лет мы, бывает, и сами этому удивляемся. Правда, иногда, прикрываясь нашей сорокалетней дружбой, он позволяет себе зайти слишком уж далеко… Знаете, пресловутый долг старых друзей вмешиваться в твою жизнь. По его мнению, он имеет право говорить мне правду. И кичится этим перед теми, у кого его нет. Я, Гаспар, могу говорить Кристиану, что он зачерствел, связался со шлюхой и не надо бы ему вести себя так с тем-то и тем-то. Он приверженец пословицы «Кого люблю, того и бью», поэтому позволяет себе осуждать меня почти за все. Можно подумать, что я его не так уж и люблю, потому что сам-то никогда не делаю ему упреков! Как правило, он радуется моим успехам. Завидует мне, не ревнуя. Он лучше меня знает, как мне жить. Этот твой новый «порше-каррера»… Куда ты его денешь, ведь второе место в гараже занято «мазерати»? И почему ты выбрал красный? Красный — это же для «феррари», а для «порше» нужен серый! Подчеркивать мои промахи вкуса его забавляет. Ему так нравится выставлять меня выскочкой. Порой он заявляет во всеуслышание, что не может себе позволить то или другое, чтобы нокаутировать меня на моем ринге миллионера. Мой друг Гаспар любит измерять проделанный путь, но иногда делает этовысокоточными инструментами: штангенциркулем, транспортиром, лупой. Десять лет назад я пригласил его на три дня в Вену, в самый шикарный отель — «Империал». Мы провели там три исключительных дня. Я хотел повторить опыт, но на этот раз забронировал номера в «Захере», другом венском Гранд-отеле, в месте, у которого есть своя история, традиции. Конечно, он не такой роскошный, как предыдущий, чуть менее показушный, но зато на всем печать подлинности. Гаспар жаловался все эти три дня. Все ему было хуже, чем в «Империале», и спа-салон меньше, и обслуживание номеров слишком медленное, и сухой мартини слишком мокрый. Из-за меня он чувствовал себя так, будто его разжаловали. Как он может не прийти сегодня, не покритиковать детали? Заметить, что фуа-гра не от Плантена, что я люблю окружать себя льстецами, что моя новая ваза эпохи Сун на самом деле более поздняя? Поверьте мне, он обязательно явится.

Для выкликалы это был какой-то вывернутый наизнанку мир. Обычно ему поручалось отмечать присутствующих, а тут приходится подсчитывать неявившихся. Конечно, люди всегда охотнее доверяются незнакомцу, и, принимая эту роль, он оправдывал свое жалованье.