Наша цель

– Что-то с Мэди или Мэйсом? Джаредом? У вас всё в порядке?

– Алекс, прекрати беспокоиться о нас, это напрасная затея. Сейчас ты дашь мне обещание.

Сведя брови, я посмотрела на Фрэнка, который несмотря на то, что ел, внимательно слушал и смотрел на меня. Я знаю, что такое обещание для Лизи: ты не сможешь нарушить его, иначе упадёшь в её глазах и разобьёшься насмерть. Слишком важна для неё цена слова.

– Что ты хочешь?

– Пообещай мне, что придёшь в субботу к нам, потому что будут все. Ну, почти все. Да, будет Том, но хватит бегать друг от друга.

– Мы не бегаем друг от друга, – тут же запротестовала я.

– Может быть он и не бегает, а вот ты занимаешься именно этим. Посмотришь в его глаза и увидишь, раскаялся он или нет.

– Мне безразлично, раскаялся ли он.

– Не ври мне, Алекс. Только не мне. Тебе самой не хочется увидеть его?

– Ничего не поменяется.

– Ты в этом уверена? Думаешь, что за несколько месяцев можно всё забыть? Это глупо. Просто приходи, потому что наша компания начинает давать трещину.

– Хорошо, но я буду не одна, – выдохнула я, сама не понимая, кого имею в виду, но взгляд тут же сфокусировался на Фрэнке. Он легко примет меня за больную, но я не знаю, кого должна привести.

Именно такой мужчина рядом со мной может что-то пробудить в Томе, либо я на это надеюсь. Кроме того, я не хочу чувствовать себя униженной и брошенной, если он будет не один. Сегодня он совершенно не тот, кого я встретила в офисе. На нём простая серая футболка с надписями, под которой выделяются мышцы, джинсовые шорты, закрывающие отличные ноги, над которыми работают в зале, плюс ко всему бейсболка, лежащая на панели, где располагается руль. Он многогранен, и сейчас сложно сказать, что передо мной главный редактор популярного журнала.

– Не одна?

– Да, я буду с другом.

– Это уже интересно, Алекс.

– Я знаю, и у меня кое-что есть для Мэди и Мэйса. Я скоро к вам заеду.

– Вот и встретитесь раньше субботы.

– Я не буду заходить, у меня много работы, – затараторила я. Только не сегодня и не сейчас, я не готова увидеть его.

– Хорошо, но ты дала обещание.

– Я поняла, люблю тебя.

– И я тебя люблю.

Сбросив вызов, я свела брови и поджала губы, потому что теперь должна каким-то образом сообщить отпадные новости своему начальнику. Если быть точной до конца, то будущему начальнику.

– Ты можешь стать мне другом.

– И каким образом? – засмеялся Фрэнк, – дай угадаю: ты будешь не одна, а со мной?

Согласно кивнув, я выдохнула.

– Я не настаиваю, и сказала совсем не подумав, но… я больше не знаю, кто должен быть… у тебя могут быть планы, прости меня, я просто сглупила.

– Алекс, я не против познакомиться с твоими друзьями, но давай на чистоту? Там есть тот, кто причинил тебе боль.

– Он не причинял мне боль.

– Может быть физически нет, но душевно – да. У тебя на лбу написано, я как будто титры твоих мыслей читал.

– Да, – кивнула я, сдаваясь и убирая броню скрытности и лжи.

– Я всё ещё согласен выслушать тебя. И я тоже не давлю. Мы ведь друзья, а друзья доверяют друг другу. Расскажи мне, это будет только между нами. Я обещаю.

Проглотив ком, я опустила голову. Мне так тяжело носить всё в себе. Работа отвлекает, но не помогает залечить душу, потому что она не выслушает. Мне не нужна жалость, советы и поддержка, этот ком недосказанности терзает изо дня в день, благодаря чему вес с геометрически регрессирует. Я плохо сплю, аппетит желает лучшего так же, как и мировоззрение.

Я начала с малого, но, как и говорил Фрэнк – это затягивает как воронка. Ты уже не можешь остановиться. Поток боли выливается, а скорей даже извергается, словно вулкан, который долгое время дремал и копил в себе лаву, сжигающую нутро. Я рассказала всё, начиная с того дня, как увидела его и влюбилась ещё в начальной школе. Всё это время Фрэнк молчал. Он не кивал, не крутил головой, и казалось, что я вовсе говорю сама с собой, только вслух. Я замечала, как люди косятся в нашу сторону, потому что захлёбывалась слезами и задыхалась как физически, так и морально. После своего рассказа, я потянулась к сумке и достала оттуда дневник, положив его на стол перед собой. Пройдясь пальцем по корешку золотистого цвета, который сплетал наши счастливые мгновения, я подняла глаза.

– Я всё записывала, когда он улетел. Это мои воспоминания с того самого дня, как я увидела его, потому что я помню всё, даже наши некоторые диалоги.

– Мы оба понимаем, что это твой камень. Ты топишь себя им. Ты ведь открываешь его.

– Каждый раз перед сном.

– Он его видел?

– Нет. Я начала его писать, когда он улетел в университет.

– Почему ты решила, что между ними что-то есть? Он целовал её? Обнимал? Смотрел определённым взглядом?

– Она спросила, любит ли он сыр с плесенью, значит, они собирались готовить вместе ужин. Он ненавидит сыр с плесенью.

– И что? Это разве что-то даёт?

– Вполне, если ты девушка.

– Да, вы любите приукрасить.

– Он говорил, что никто не сможет заменить меня, – шёпотом выдавила я.

– Никогда не слушай, Алекс, всегда смотри в глаза и чувствуй. Что ты ощущала?

– Не знаю… мне было больно, когда она подошла к нам. Я просто ушла.