Наша вина

– Да, – громко и ясно сказал я. – Я был влюблен в Софию с тех пор, как встретил ее, с той самой минуты, когда увидел. Она красивая, умная, у нас общие увлечения и амбиции. Извини, Ноа, но с ней проще. Нет драмы, нет проблем. София женщина, а не девушка.

Сарказм был таким явным… Черт, это было бы ясно любому, кто слышал мои слова.

Ну, Ноа, видимо, нет. Она закрыла рот и смахнула слезы.

– Все это время… – ответила она, делая шаг в сторону, словно отталкивая меня. Скорее это была слабая попытка заставить меня понять причину ее расстройства. Теперь, когда я оглядываюсь назад и вспоминаю, то думаю, что именно в тот момент мы закончили то, что начали вместе: оба сломаны, оба разбиты… и единственный способ исправить это был потерян.

– Лучше тебе уйти, – добавил я с теми небольшими силами, которые у меня еще оставались.

Она даже не посмотрела на меня, отстранилась и исчезла в моей комнате.

После этого я убедился, что Стив доставил ее в отель.

Вторая часть Преодолеть все… или хотя бы попытаться

16 Ноа

Какой же глупой я была… или, скорее, того небольшого чувства собственного достоинства, которое у меня оставалось, было недостаточно, чтобы двигаться вперед. Слова Ника проникли глубоко в мое сердце. Я очень легко поверила им.

После моего пребывания в Нью-Йорке, где я не выходила из своей комнаты до того дня, когда мне нужно было ехать в аэропорт, я вернулась в свою квартиру, чувствуя себя самой глупой и несчастной девушкой на Земле.

Ник и София… София и Ник… Черт, как больно думать об этом и как больно от того, что он так долго мне лгал. Я ведь не глупышка, Николас любил меня. В этом не было никаких сомнений. Даже самый лучший актер не мог бы изобразить то, что он чувствовал ко мне. Но также легко было представить, что он был влюблен в нее.

Я приехала в Лос-Анджелес опустошенной, но также и излечившейся от страха. То время, что я не видела Ника до свадьбы, дало мне надежду, заставило поверить, что, если мы снова увидимся, он не сможет продолжать игнорировать свои чувства ко мне. Я цеплялась за соломинку и наконец поняла, что больше не за что держаться.

Когда я вошла в свою квартиру, заметила пропущенный звонок от мамы. Наверняка она хотела узнать, благополучно ли я добралась, и, хотя я знала, что она не осмелится спросить, все же ей хотелось убедиться, что моя встреча с Ником после столь долгого расставания не сломала меня снова.

Восстановление отношений с мамой было непростым. Спустя месяцы после разрыва мне пришлось столкнуться не только с тем, что Ник ушел и бросил меня, но и с семейной драмой. В ту ночь, в вечер празднования годовщины Лейстеров, я поняла многое, что изменило мой взгляд на людей, в частности, на мою мать. Я даже возненавидела ее.

Разговаривать с ней было сложно, сначала я даже не хотела ее видеть, категорически отказывалась впускать в свою квартиру. Если бы не поддержка Дженны, не знаю, как бы я выбралась из той пропасти, в которую угодила. Через пару месяцев после того, как Ник уехал в Нью-Йорк, я решила позвонить маме, и мы говорили, говорили… В итоге она рассказала свою версию истории. Она объяснила, что ее отношения с Уильямом начались внезапно. Она тогда работала в отеле, мне было всего шесть лет, и отношения с отцом уже начали давать трещину. Однажды ее попросили принести еду одному из гостей, что не входило в ее обязанности, но одна из ее официанток заболела, и ей пришлось ее заменить. Гостем оказался Уильям, Уильям Лейстер, на тринадцать лет моложе, с целым миром в руках, богатый, красивый и привлекательный. Вспомнив Ника, я поняла, что мама увидела в нем. Моей матери в то время едва исполнилось двадцать четыре, она никогда в жизни не была с другим человеком, кроме моего отца, от которого забеременела в совсем юном возрасте. Она не смогла насладиться юностью. Нужно было повзрослеть в ту минуту, когда она узнала, что у нее будет ребенок. Когда Уильям начал за ней ухаживать, ее мир перевернулся. С ней никогда так не обращались, никогда не говорили ей таких приятных слов, никогда не дарили цветов… Мой отец был придурком, всегда им был, даже до того, как совсем слетел с катушек.

С тех пор у них завязался роман, однако Уильям не знал ни о моем существовании, ни о существовании моего отца. Так продолжалось шесть лет. Их отношения были внебрачными, но Уильям считал, что только с его стороны. Они виделись очень редко, только когда он ездил в Канаду, и их встречи были практически… ну вы можете себе представить.

Он обнаружил, что от него скрывали, только ночью того самого дня, когда ей позвонили и сообщили, что я в больнице. Следы от побоев она скрывала макияжем, отец никогда не бил по лицу, по крайней мере, пытался. Все для того, чтобы никто не узнал, что происходит в нашем доме. К тому же мама всегда просила Уильяма гасить свет.