Наша земля – дышит

Да, думаю, какой пример для меня!

Ну, папа! Вот какой ты был!

А ещё Академик!

Я сразу вспомнил день, когда мы с мамой были у папы на работе, в автомастерской.

Мы в тот день ходили-ходили по городу вместе. Только вдвоём, я и мама. Ростя в садике был, а Юлька ещё не родилась. Стояла осень – время, когда на материке с деревьев листья облетают. Хотя нет, мама сказала, что на материке деревья ещё совсем зелёные. А у нас лиственницы пожелтели, пооранжевели, иголки высохли и потихоньку стали сыпаться вниз. Но всё равно красиво ещё было.

За нами тогда пёс увязался. Маленький – мне до коленки, лохматый, в шерсти грязь висит – прямо кусками, до земли. А морда у него была такая грустная, и уж до того она была какая-то нелепая – только глянешь и невозможно не рассмеяться. А он глядит, как ты смеёшься, не меняя выражения, и тебе стыдно делается.

Мама сперва рассмеялась, и сразу говорит:

– Бедняга, надо бы его чем-то угостить.

А после и забыла о нём. Потому что мы красную рыбу увидели. Её иногда продают на улицах с машин, только что пойманную, свежую. Мы с мамой, конечно, встали в очередь, купили четыре рыбины. Мама сказала ещё:

– Ведь надо же, как повезло!

И после мы дальше пошли по улице, и она говорит, уже не так уверенно:

– По-моему, мы с тобой пожадничали…

А пёс за нами всё идёт, идёт.

Мама оглянулась и говорит задумчиво:

– Я должна ей голову отрезать.

– Кому, – говорю, – рыбе?

Мама отвечает:

– Ну да. Или хвост. Или плавники. Собаке дать. Жалко же собаку. Но только у меня нет с собой ножа. И вообще, у меня скоро руки оторвутся.

Я говорю:

– У меня тоже.

Мы с мамой вместе рыбу несли, вдвоём. И всё равно до дома нам её точно было не дотащить. Тогда мама придумала:

– Давай оставим сколько-нибудь у папы на работе. Здесь рядом. А вечером он привезёт её домой.

И вот нашли мы мастерскую, заходим. Парень один у мамы спрашивает:

– Ты к академику?

А мама отвечает:

– Нет, почему? Я – к Юре Николаеву.

Парень говорит:

– Я почему-то сразу и подумал, что ты к академику. И парнишка на академика похож.

Это я-то похож на академика?

А парень спрашивает там ещё у одного:

– Тут к академику жена пришла. Не знаешь, где академик-то?

Оказывается, папу в автомастерской Академиком зовут. Из-за того, что он много всякого разного знает. Вот, например, нам в мастерской сказали: он иногда только посмотрит на машину – с виду всё в порядке, а он уже знает, где поломка. Вроде чутьё такое у него. И пока они там вместе работают, папа им столько всего расскажет. Парень этот мне так и заявил:

– Да с твоим папкой телевизор никакой не нужен! Твой папка, наверное, сам бы пробился в телезвёзды, если б захотел. И вёл бы передачи. По центральным-то каналам про наши места много ли услышишь? Много они про Север понимают? А папка твой – это голова!

А уж мне сколько папа всего рассказывает! Но в мастерской нам некогда было говорить. Мы оставили у папки три рыбины. Сумка сразу полегчала, мама тряхнула ею и говорит:

– А эту рыбину – придём домой – зажарю!

Вышли мы с ней на улицу, а там нас пёс дожидается. А мама уже забыла, что хотела дать ему рыбью голову. Или хвост.

– Идём скорей, – говорит. – За Ростей в садик пора.

Подходим к остановке. Я говорю:

– Мама, купи беляш!

А мама отвечает:

– Ты что, их на машинном масле жарят! Такие даже собака есть не будет!

Я говорю:

– Может, будет…

Мама купила тогда беляш, и я отдал его пёсику. Пёсик взял беляш у меня из рук, отнёс к забору и стал есть. И тут как раз автобус подошёл. Я думал, что он, пёсик, даже не заметит, как мы уедем. Но нет. Глянул я из автобуса в окно, а он стоит у самой дороги с беляшом в зубах и смотрит прямо на меня.

Вот это да, думаю, верный бы из него получился друг. Но маму я даже не просил, чтоб взять его домой. Больно уж чумазый. Взрослым ведь это важней всего – чтоб грязи не было. Но грязь отмоешь – и все дела. А после он всюду ходил бы за мной и у школы бы меня дожидался, как тогда, когда ждал нас у папиной работы. Я бы играл с ним, а вечерами записывал бы про него в дневник.

Некоторые ребята в нашем классе ведут такие дневники наблюдений за своими собаками и кошками. А мне наблюдать не за кем. Мама уже давно сказала мне, что у неё и так есть три домашних питомца. Это папа, Ростя и я. А скоро ещё и четвёртый питомец появится. И точно, Юлька вскорости родилась. И что ей лично, маме, и без животных не скучно.

Поэтому мы с Кактусом видимся только на улице. Кактус – это тот самый пёс. Шерсть у него – я говорил уже – от грязи слиплась, точно колючки во все стороны торчат. Вот если бы я взял его домой, отмыл, то я бы его по-другому как-нибудь назвал. А так он Кактус и есть.