Наше дело правое

Вражеские барабаны рокотали уже вовсю, но их почти не было слышно, их грозные голоса, усиленные темной магией, были чем-то вроде шороха листьев от слабого ветра. Волынка троллей и пение, столь чудовищные, что просто сбежать хотелось… они занимали собой все. Битва вдруг превратилась в нечто мелкое, несущественное. Что такое какая-то там битва, когда здесь, прямо посреди яркого солнечного дня разверзается земля и безумная лунная ночь пляшет на черных базальтовых скалах… что такое все битвы и подвиги мира, когда мертвые камни танцуют и поют… мертвые камни танцуют и поют в лунном круге удачи!

Эльфы нагнулись — и черные мечи троллей были вырваны из мертвых врагов. Те, кому не хватило мечей, поднимали вражеские боевые молоты. Не луки. Молоты.

Эльфы двинулись дальше. Их песнь звучала все громче. Все страшнее.

Глухой рокот вражеских барабанов уже не казался торжествующим, в нем без труда можно было расслышать панические нотки.

Голоса тех, что уже не были больше эльфами, стали еще ниже, достигая того предела, что обратил в камни Детей Сумеречных Скал.

«И эти — тоже!» — с ужасом подумал мальчишка-полководец.

Тяжко сотрясается земля. Бывшие Танцующие С Луной черными кляксами мелькают перед глазами. Тонкий звон в ушах, разламывающийся от боли затылок и ледяной ужас в сердце.

Бывшие эльфы не окаменели. Только живое может умереть, только мертвое ожить — а они ни живыми, ни мертвыми больше не были.

Внезапно они остановились, и их хриплое рычание раскатилось по земле. Рычание на грани слуха. Почти неслышимое рычание. Оно пришло и ледяной рукой сдавило сердце. Черные мечи троллей крутанулись в воздухе. Рычание перешло в какой-то черный рев, земля под ногами забилась в судороге, и мальчишка упал на колени.

А бывшие эльфы сделали шаг, от которого по земле навстречу врагу покатилась волна, будто земля и вправду вдруг превратилась в воду.

Вражеские маги выпустили целую тучу ледяных и огненных шаров, и все они достигли цели. Достигли — и пропали впустую, потому что воплощенную ярость и месть, ведомые песней, не поразить ледяным или огненным шаром.

Чудовищное рычание достигло границ слуха и исчезло, исчезло, нырнув дальше, вниз, утонув глубже звука. Бывшие эльфы шли и пели без голоса, ту самую песню троллей, уводящую за пределы жизни. В смерть. Вот только эльфы шагнули куда-то дальше. За пределы самой смерти. Их разверстые глотки выдыхали пустоту.

Мальчишка понял, что умирает. Нельзя слышать такое и продолжать жить.

Все. Дышать не дышится, и сердце не бьется. И ног нет. Вообще ничего нет. Ни верха, ни низа, ни меня самого. Только ледяная боль, вокруг которой вращается пустота.

Он упал, откинулся назад и ударился плечом о Смертную Стену, сполз по ней и… и снова смог дышать! Перепуганное сердце, осторожно, как кошка лапкой, попробовало вновь пойти — и у него получилось.

«Держись! — донеслось до него откуда-то из глубин камня. — Этим засранцам еще не вставили! Рано еще умирать!»

Он пришел в себя вовремя. Он успел увидеть, как это случилось. Как дрогнули стройные вражеские ряды, как, сломя голову и топча все на своем пути, побежали великаны тролли, как голося от ужаса и бросая луки, бежали горделивые красавцы-эльфы, как с визгом метались воины из людей, рубя кого попало и сами падая под ударами, как один за другим в торопливо поставленных порталах исчезали маги. Как наконец возник огромный багровый портал и предводитель вражьего войска шагнул в него — и как брошенный из невероятного безмолвного грохота прилетел черный меч, прошив насквозь проваливающегося в портал черного мага.

Он видел, как все случилось и чем все кончилось. Вот только описать бы нипочем не взялся. Потому что слов таких нет. Битва закончилась, так и не случившись. Огромного вражьего воинства больше не существовало. Выжившие удирали со всех ног, топча и кромсая друг друга. Устрашающие чудовища, непохожие больше ни на троллей, ни на эльфов, гнали их все дальше и дальше, и только черные мечи с резким воем вспарывали воздух.

Мальчишка-полководец присел на камень.

Так или иначе, а все закончилось. И, наверное, все это можно было назвать чудом… вот только слишком большой жертвы это чудо потребовало.

— Как мы им вставили! — донеслись до него радостные голоса.

Это возвращались победившие эльфы.

Нет. Только не эльфы.

Отныне и навсегда… кто?

Тролли?

Вот только кто поверит в таких троллей?

Хм-м… что ж, пусть попробуют не поверить. Если храбрости хватит.

— Эй, командир! А здорово мы им вставили?!

И бывшие эльфы громко и хрипло запели всю ту же песню. Вот только теперь это было обычное пение.

— Здорово! — сказал мальчишка.

Сказал так, как он сказал бы тем.

Или это они и были?

Нет.