Наше дело — табак

Нельзя сказать, что для Ушакова это было откровением. Нечто подобное он допускал.

- Все это голословно, - заметил он.

- Вы просили совета...

- Какой совет? Помощь нужна.

-Какая?

- Что знаешь о финансовых партнерах Глушака, Плута. Как ходили деньги "Востока". Ты же их компаньон. Должен знать.

- Меня дальше прихожей в их делах не пускали.

- Не прибедняйся... Давай, бизнесмен.. Вспоминай... Слово даю: говоришь что-то небесполезное - сегодня жрешь жареных жаб в "змеевнике" и тискаешь Инессу.

- Инессу... - Дон Педро передернул плечами. - Я к этой суке на километр теперь не подойду.

- От любви до ненависти один шаг, - хмыкнул с пониманием Ушаков.

- Сейчас. Подумаю. - Нога Дона Педро стала выбивать по паркету еще более частую дробь..

- А ты не думай, дружище. Ты говори... И паркет мне ногой не продолби.

- Вот черт! - Дон Педро хлопнул себя ладонью по колену. И начал вспоминать.

Вспоминал он усердно. Называл людей. Банки. Ушаков напрягал его, пока тот не иссяк, как бидон, из дырки в котором вытекла последняя капля воды.

- Все?

- Все, - Дон Педро вытер носовым платком выступивший на шее пот.

- Тогда к следователю - и свободен.

Дон Педро выдохнул, будто из него выпустили воздух. Как-то обмяк. Он был в диком напряжении все эти дни, и теперь из него .как бы выдернули державший его штырь.

- Не вру, - заверил Ушаков. - Ты правда свободен. Надолго не прощаюсь.

- Надеюсь больше с вами не встретиться, - произнес Дон Педро.

- Напрасно. Встретишься. И раньше, чем думаешь.

- Почему?

- Потому что мы теперь друзья. Ты человек мыслящий. Можешь иногда нас проконсультировать.

- Что, в стукачи решили записать? - возмутился Дон Педро.

- Что за слова такие? Я тебе помог. Ты мне поможешь... Мы отныне дружим, говорил Ушаков. - И смотри на все с лучшей стороны. Друзей уголовный розыск в беде не бросает.

Когда арестованного увели к следователю, который объявит об изменении меры пресечения, начальник уголовного розыска откинулся в кресле и прикрыл глаза. Ушакова этот двухчасовой разговор вымотал. Глаза слипались - опять он не выспался со всеми делами. И на пять минут он выключился.

Разбудил его Гринев, ворвавшийся метеором в кабинет:

- По "3олотому шельфу" врезали из гранатомета!

- По какому шельфу? - Ушаков открыл глаза, возвращаясь из сладкой дремоты и ощущая, что пятиминутный сон помог сбросить усталость.

- По кабинету Шамиля.

- Поехали...

Глава 12 ДАЙТЕ КИЛЛЕРУ РАБОТУ

Пробитый лежал на продавленном матерчатом диване и смотрел на низкий дощатый черный потолок.

О крышу терлись ветки деревьев. Вокруг простирались болота и заброшенные сады, где росли яблони и груши, неухоженные, одичавшие, но каким-то образом выжившие на протяжении нескольких десятилетий. До войны Полесская область кормила всю Германию, и сады эти обильно плодоносили. Сейчас они вообще никому не нужны - из Европы везут обработанные воском безвкусные яблоки.

Машину - белые невзрачные "Жигули" первой модели, прозванные в народе "копейкой", - Пробитый спрятал в сарае, и никто не мог бы предположить, что она стоит там. Сарай и сарай, покосившийся, замшелый.

Давно и заблаговременно Пробитый готовился к самым крутым виражам судьбы. Эту покинутую жителями лет пять назад деревеньку он присмотрел в позапрошлом году, подобрал себе ветхий, но еще годный для жизни деревянный домик, привел его в порядок. Электричества здесь не было давным-давно, но в колодце имелась чистая вода, и, главное, до ближайших соседей километра два. Он еще раньше запасся продуктами и несколько месяцев мог жить, не высовываясь на улицу.

Посторонние появлялись здесь крайне редко. Неделю назад забрела группа из трех сопливых, худосочных парней с нагло-испуганными мордами и одной девчонки черные следопыты, рыскающие в лесах в поисках оружия, оставшегося со времен Второй мировой войны. Этого железа здесь валялось немало, порой попадалось промасленное, способное хоть сейчас к бою, не потерявшее более чем за полвека своих убийственных свойств оружие. Его ремонтировали, продавали, и оно исправно работало, продолжая уносить человеческие жизни.

- Вы не по адресу, шпана, - бросил пренебрежительно Пробитый, выходя из домика и оглядывая насмешливо гостей, нацелившихся на его домишко.

Один пацан задиристо хотел что-то возразить, но другой, присмотревшись к Пробитому, понял - они действительно заехали не по адресу. Что гости узнают его по изображению, растиражированному газетами и телепрограммой "Сирена", и заложат - Пробитый не боялся. Для этой публики милиция - враг конкретный и ненавистный, от которого она предпочитает держаться подальше.